Весеннее сумасшествие - Александра Авророва Страница 13

Я вернулась домой. Соседок не было. Воспользовавшись случаем, я решила систематизировать собранные за утро сведения, но не успела. К нам постучались, я разрешила войти, и на пороге возник Макс.

Он выглядел еще интересней, чем я предполагала. Нет, интересней — не то слово. Своеобразней, мужественней, загадочней. Я не в силах этого объяснить! Темно-карие глаза смотрят весело, даже насмешливо. В руках букетик подснежников. Не сухая мимоза, не почти восковые от долгого хранения розы, а нежные, живые подснежники, напоминающие о том, что скоро станет тепло.

Неожиданно насмешка в глазах Макса смешилась изумлением, почти растерянностью, и он вдруг спросил:

— А она настоящая?

— Кто? — не поняла я.

Он осторожно приподнял мою косу, на миг его лицо стало немного детским, но тут же вернулось к привычной взрослости. Отпустив косу, он заметил:

— Тяжеленная! Наверное, трудно такую таскать.

— Я привыкла. Не замечаем же мы собственного веса, а коса — часть меня.

— Насколько я знаю, в общежитии обычно ставят цветы в бутылки, поэтому на всякий случай принес вот это.

Макс протянул мне маленькую вазочку, простую, но очень подходящую к букету.

— Спасибо! — улыбнулась я и побежала в туалет набрать воды. Когда я вернулась, на столе стояли шампанское и торт, а Макс с интересом разглядывал мои абстрактные работы, украшающие комнату. Я специально их нарисовала, чтобы на них отдыхал глаз.

— Твои? — уточнил он. — Я так и думал. Они на тебя похожи. А что-нибудь неабстрактное у тебя есть?

— Конечно. Сейчас я вам покажу.

— Слушай, раз уж я каким-то образом перешел на «ты», придется и тебе. А то я почувствую себя хамом. Или попытаться вернуться на «вы»?

— Как хотите. То есть, как хочешь. Вот мои работы.

Макс переворачивал листы, а меня не покидало ощущение, называемое «дежавю». Это когда кажется, будто живешь по второму разу. Только мое дежавю было особенным. Словно в прошлом папку с моими рисунками держал мистер Рочестер, а теперь вот Макс. Удивительное, необыкновенное совпадение!

— Школа у тебя пока хромает, — прокомментировал он, — но это наверстывается быстро. Но вообще я не ожидал… Сколько тебе лет?

— Через неделю уже восемнадцать. Чего вы не ожидали?

— Например, вот эту вещь, увидев в художественном салоне, я бы приобрел, не торгуясь.

Его выбор необычайно меня порадовал, поскольку это была одна из любимейших моих работ, хотя внешне не слишком эффектная. Просто облака, плывущие по небу. Нет, не просто! Я как-то раз посмотрела ввысь и увидела целый прекрасный мир. «Над небом голубым есть город золотой» — помните эти стихи? В песне поется — «под небом», но в оригинале-то «над»! Однако самое интересное в другом. Когда я показала картину Светке, она, представьте себе, обнаружила на ней не город, а, как она выразилась, «совершенно сложенные мужские торсы». Хотя я об этих торсах, как вы догадываетесь, ни сном ни духом. Тут-то и выяснилось, что каждый находит в облаках свое.

Макс внимательно изучал изображение, и я выпалила:

— А что ты здесь видишь?

— Не скажу, — моментально ответил он. Явно сам удивился подобному ответу, засмеялся и повторил: — Не скажу, Маша. По крайней мере, не сейчас. Но зрелище завораживающее.

— Так бери ее! — предложила я. — А ты что, сам занимался живописью?

— С чего ты взяла?

— Не знаю. Обычно с первого раза на «Облака» не обращают внимания.

Мой собеседник пожал плечами:

— Когда-то учился в художественной школе, только это было давно.

— А что сейчас? — бестактно осведомилась я. Я знала, что скоро пожалею о своей несдержанности, но не в силах была остановиться.

— А сейчас я предприниматель.

— Меня всегда удивляло это название. И что же ты предпринимаешь?

— В данный момент — колоссальные усилия, дабы понять психологию барышни, которой через неделю уже восемнадцать.

Отповедь была произнесена шутливо, однако я ее поняла. Не следует быть такой навязчивой. Макс положил «Облака» на стол, но, казалось, все не мог оторвать от них взгляда.

— Возьми их, пожалуйста! — повторила я. — Раз тебе нравится.

— Только я плохо представляю себе цену, — неуверенно признался он. — Долларов триста? Или этого мало? Я никогда не задумывался над этим вопросом.

— В любом случае моя жизнь, спасенная тобой, куда дороже, — засмеялась я, — так что денег я брать не собираюсь. Триста долларов! Да столько платят члену Союза художников. Я счастлива, когда мне дают двадцать.

— Серьезно? И кто же этот благодетель, который платит тебе столь бешеные деньги?

Я коротко рассказала про Виктора Викторовича с его художественным салоном и принялась упаковывать подарок. В этот момент дверь распахнулась и на пороге показались Светка с Нелькой. Увидев гостя, обе несколько опешили, а Нелька пробормотала:

— Извини, мы не постучались.

— Ничего. Это Макс, а это Света и Нелли.

— Ага! — с выражением произнесла Светка, и внутри у меня похолодело. Она смотрела на Макса так, словно тот был полной сковородой жареной картошки, а она неделю голодала. Я поняла, что моя песенка спета. Светка решила залучить моего гостя к себе в постель, и жизненный опыт подсказывает, что ей это удастся. Иосиф Прекрасный, сумевший в подобной ситуации устоять, — боюсь, большая редкость.

Тут я должна объяснить следующее. У нас со Светкой и с Нелькой хорошие отношения, и мы не желаем друг другу зла. Но у каждого человека, наверное, есть нечто, слишком ему дорогое, чтобы легко этим пожертвовать. Нелька, например, падкая на модные тряпки. Она из тех, кто готов полебезить перед Аленой, дабы получить в дар ее поношенную жилетку. Зато отбивать чужого кавалера вовек не станет, не тот у нее характер. У нее есть постоянный парень, она с ним регулярно встречается, и ей этого достаточно. Светка совсем другая. Она любит модную одежду, однако отнюдь не до потери пульса, а вот знакомить ее с небезразличным тебе мужчиной — огромная глупость. Каковую я и совершила.

Я молча наблюдала, как Светка усаживается рядом с Максом, прижимаясь к нему бедром. Зрелище не для слабонервных! К счастью — или к несчастью — вскоре мне пришлось от него отвлечься. В дверь постучали, и я с удивлением увидела Наташу и Алену.

— Мальчики почему-то попросила нас зайти к вам, — сообщила Наташа. — Мы не помешали?

— Конечно, заходите, — кивнула Нелька.

На Алене, что называется, лица не было, и я почувствовала укоры совести. Мальчишки сообразили, что девочкам, только что пережившим гибель соседки, требуется отвлечься, а я думала только о себе. Все-таки хорошие у нас парни!

Они были легки на помине — Сашка, Илья и Сережа. Сутуловатый смешной Сашка в очках, вечно иронизирующий Илья и Сережа — несколько старше остальных, лет, наверное, двадцати пяти, энергичный жизнерадостный брюнет. Он всегда был в делах, и я не так уж близко его знала.