Один против всех - Евгений Сухов Страница 13

Двое стоявших парней жестко ухватили Осянина за локти, а колодезный журавель, сунув руку во внутренний карман его пальто, извлек техпаспорт и водительское удостоверение.

— Подъедешь на Луговую улицу, двадцать пять. Скажешь, по какому делу, тебя проводят. Не советую звать ментов, если ты разумный человек. Где ты живешь, мы теперь знаем, и такой подвиг выйдет тебе боком.

Петр Павлович освободился от объятий и зло бросил удаляющейся троице:

— Ладно, мы еще поговорим.

Гном еще раз взглянул на разодранную боковину «девятки», показал палец Осянину, продолжавшему стоять на обочине, и, согнувшись пополам, устроился на заднем сиденье рядом с плечистым.

Настроение было дрянь. Петр Павлович сел за руль, руки немного подрагивали. Несколько раз он поворачивал ключ зажигания, но мотор лишь сердито урчал и никак не желал заводиться. Наконец привычно и очень мелодично заработали клапана, и, отпустив сцепление, Осянин вырулил на левую полосу. В опасной близости, протестующе прогудев клаксоном, промчался большегрузный «КамАЗ». «Москвич» остановился. Нет, надо успокоиться.

Мимо проносились машины, до стоявшего на обочине автомобиля никому не было дела. Впереди — ярко-голубая полоса неба. Осянин с тоской подумал о том, что всего этого могло бы не быть. Из сумки торчало горлышко коньячной бутылки, Петр Павлович с трудом преодолел искушение швырнуть дорогое французское питье куда-нибудь в кусты.

Просидев в салоне с полчаса, он окончательно успокоился, плавным движением повернул ключ стартера, а когда машина завелась, неторопливо, как того требовали дорожные указатели, поехал.

Вечер не удался. Даже секс, который обычно заводил его, прошел без огонька. Так, похотливо полапали друг друга, как малые дети, и, повернувшись каждый в свою сторону, скоро уснули. Правда, на какое-то время его сумел расшевелить стриптиз, который подруга исполняла под заводную латиноамериканскую мелодию. В порыве чувств Осянин даже сунул ладонь под комбинашку, но это было все, на что он был способен в тот вечер.

На следующий день Петр Павлович прибыл на работу рано, незадолго до того, как прибыла на смену утренняя охрана. Всем было известно, что раньше двенадцати он обычно не приходил, зато любил засиживаться до глубокой ночи. Поэтому появление директора в восемь часов утра на рабочем месте служащие фирмы восприняли как знаковое событие. Обычно шеф являлся утром только в том случае, когда хотел совершить какие-то перестановки. Напряжение в отделах усилилось, неприятности могли грянуть в любую минуту.

Через пятнадцать минут Осянин вызвал к себе начальника службы безопасности.

— Проходи, садись, — великодушно показал он на стул, когда тот перешагнул порог кабинета. — Я хорошо тебе платил все это время, Алик?

Начальником безопасности в «Мостранспорте» был тридцатилетний чеченец Алик Биктимиров. В своем деле слыл асом и сумел организовать работу так, что за три года его деятельности не случилось ни одного сколько-нибудь серьезного ЧП. Он собирал сведения обо всех потенциальных конкурентах: в отдельные папки заносились их привычки, тайные пристрастия, особенности характера, в общем, все, что сгодилось бы в деле; в его картотеке имелись даже данные на членов их семей.

— Не обижал, хозяин, — широко улыбнулся Алик, показав безукоризненно белые зубы.

— То, чем ты занимался — охрана офиса, моей семьи, все это хорошо, но сегодня, я думаю, пришел черед отработать свой хлеб по-настоящему. На меня наехали, причем по-крупному. Оскорбили, надавали по репе.

— Что случилось, хозяин?

— Еду я на своем стареньком «Москвиче», и тут какой-то козел со второстепенной дороги выехал и прямо на меня. Ну, я и прошелся бампером по его боковине. Так они, падлы, у меня права отобрали, сказали, чтобы я им десять тысяч баксов за машину отвалил.

— Неправильно ребята поступают, — коротко прокомментировал Биктимиров. — И что ты мне велишь делать?

Осянин открыл стол, с минуту ковырялся где-то в самой глубине, потом вытащил оттуда небольшой тугой пакет.

— Здесь вся сумма.

— Ты собираешься отдать им деньги? — Губы Алика скривились в снисходительной улыбке.

— Ни в коем случае, — покачал головой Осянин. — Возьмешь с собой пару человек и заявишься к этому фраеру. Пускай отдаст мои права. Как только вернешься, эти деньги поделите между собой. Ты, кажется, хотел в отпуск на недельку?

— Да, знаешь, усталость поднакопилась, хотелось бы съездить куда-нибудь. Может быть, к себе в горы, говорят, там налаживается потихонечку.

— Вот и отлично, завтра можешь начать отдыхать. Себе возьмешь пять тысяч. Хватит?

— Вполне, — вновь на лице Алика высветилась дежурная улыбка.

Начальник службы безопасности вообще не умел радоваться, самое большее, на что он был способен, так это едва разомкнуть губы. И наверняка, если бы Петр Павлович предложил Биктимирову миллион долларов, то реакция не сделалась бы более эмоционально окрашенной.

— Договорились. Кого ты берешь?

— Рустама, мы с ним земляки, обидится, если в долю не возьму, и Серегу. Так какая улица?

Осянин вырвал из календаря листок бумаги и размашисто написал адрес.

Алик прочитал и, сложив вчетверо, положил листок в карман.

— Все ясно. Так я пошел?

Тревога, заползшая в душу директора противным скользким гадом, не желала отпускать его.

— Постой, — попридержал Алика у самых дверей Осянин. — Я тебе хочу сказать, что с этими ребятами нужно вести себя поосмотрительнее. От них можно ожидать чего угодно.

— Ну, мы тоже далеко не паиньки, — едко усмехнулся Биктимиров и дважды постучал себя по внутреннему карману, откуда у него выпирал американский «глок-17». — Разумеется, мы к ним заявимся не с пустыми руками.

— Он же у тебя газовый.

— Пока газовый, — с улыбкой согласился Алик, — но если возникнут какие-то осложнения, придется вернуться за боевым. Но думаю, до этого дело не дойдет. У Сереги еще пушка имеется, скажу, чтобы захватил.

— Я знаю, что ты человек горячий, но в данном случае с ними надо разговаривать спокойно. Совсем не обязательно размахивать перед носом револьвером, и в то же время следует показать, что за нами стоит сила. Если что, лучше вернуться за подмогой.

— Можешь не сомневаться, все пройдет, как обычно. Это же не первое наше дело.

— Вот именно, но что-то меня тревожит. Предчувствие, что ли? Ну, сам не знаю что. Может, пробить, что за люди находятся на Луговой?

— Это совсем не нужно, — отмахнулся Алик. — Я представляю этот район. Насколько мне известно, особо серьезной публики там нет.

— С чего ты взял? — Петр Павлович несколько расслабился. Алик всегда знал о чем говорил.

— Там живут мои земляки, — неопределенно произнес Биктимиров.