Мародеры - Леонид Влодавец Страница 13

— Восемьдесят один, — ответила Егоровна.

— Да-а, — вздохнул водитель, впрочем, уж очень иронически. — Этот вряд ли по бабам пошел…

— Когда последний раз соседа видели? — спросил лейтенант, напустив на себя серьезность.

— Вчера, часиков в восемь вечера, — вспомнила бабка. — А сегодня приходит Потапыч и говорит, будто по телевизеру казали, что Ермолаева на Московском шоссе машина сбила…

— Толь, там какое отделение? — спросил лейтенант у водителя.

— Там их целых три, между прочим, — ответил тот.

— Ладно, проверим по всем трем, — сказал дежурный и стал набирать номер.

— Алло! Володь, привет! У вас там ДТП с наездом на пешехода не было? Ага…Так…

Понятно. Возраст какой? Ясно. Личность потерпевшего установлена? Нет еще? Тут у нас два посетителя подошли. Беспокоятся за своего родственника. Понял. В течение часа подъедут, я думаю.

Повесив трубку, дежурный повернулся к Никите:

— В общем так. ДТП у них там было. «Уазка» старика сбила. В сильной степени опьянения вышел на проезжую часть вне перехода. Одет был в черное драповое пальто, серую кепку, шарф бело-зеленого цвета ручной вязки, коричневый пиджак, локти заштопаны, ботинки черные, стоптанные. На вид 75-80 лет.

Документов не обнаружено. Они его в судебно-медицинский морг отправили, Коммунарская улица, 34. Если хотите ехать опознавать, подъезжайте своим ходом в 8-е отделение, там обратитесь к капитану Кузьмину из оперативно-розыскного отдела. Он вас сопроводит куда надо и протокол составит, если необходимо. Все ясно?

Егоровна сказала упавшим голосом:

— Чего уж ясней… Он это и есть. Одежа вся его. А шарфик-то… — И всхлипнула.

— Давайте, бабуль, я вас отвезу? — предложил водитель Толя.

Через десять минут Толя гнал машину хоть и без мигалки, но очень быстро.

Он подвез их к 8-му отделению милиции и проводил на второй этаж, в кабинет, где сидел поджарый белобрысый довольно молодой капитан. Тот указал Егоровне и Никите на стулья и сказал:

— Давайте, граждане, представимся друг другу. Я капитан милиции Кузьмин Дмитрий Иванович, сотрудник оперативно-розыскного отдела. Вот мое удостоверение. Теперь попрошу вас документы предъявить…

После нескольких минут вопросов Кузьмин усадил Егоровну и Никиту в милицейские «Жигули», и через десять минут они уже спускались по цементным ступенькам в полуподвал судебно-медицинского отделения морга.

— Ох и душно же тут… — пробормотала бабка. Даже в предбаннике этого мрачного заведения так и разило формалином. Капитан тем временем предложил им присесть на стулья, а седоватый, хотя и не старый дядька в белом халате предложил:

— Бабуль, вам валерьяночки не накапать?

Никита, который вообще-то на мертвецов, а на убитых особенно, насмотрелся по горло, тем не менее тоже волнение испытывал. Кроме того, он ведь со вчерашнего дня ничего не ел, а время уже за полдень перевалило. С голодухи его подташнивало.

Впрочем, может, и хорошо, что он ничего не ел, а то бы его еще и вывернуло тогда, когда капитан пригласил его и Егоровну, которая хлебнула аж сорок капель валерианки, за двойную дверь, обитую оцинкованной жестью.

Поначалу морговский сотрудник принес полиэтиленовый пакет с номерком, в котором лежала одежда и стоптанные ботинки.

— Узнаете вещи? — спросил Кузьмин, вынимая скомканное, извалянное в грязи и заляпанное грязью пальто. — Это пальто вашего соседа?

— Ой-и, — тихо взвыла Егоровна, утирая слезы. — Оно…

— Шарф? — спросил Кузьмин. — Соберитесь, соберитесь, бабушка, это ж очень важно…

— Он, он самый! — всхлипнула Егоровна. К зелено-белой расцветке тоже добавились буро-коричневые пятна.

— Ботинки его?

— Его… — пролепетала бабка и вдруг встрепенулась, резко воспряв духом, даже дернулась вперед. И совсем другим голосом воскликнула:

— А трусы не его! И майки я его все знаю! Не его это вещи!

Капитан озадаченно посмотрел на Егоровну и мягко спросил:

— Ну как же так, гражданка Крохмалева? Пальто, шарф, ботинки — его, а трусы и майка — не его? А пиджак? Брюки?

— Вроде евонные… — опять поутихла бабка, но уже не всхлипывала. — А вот носков таких, зеленых, да еще с дырами — не было у него.

— Это точно? — насупился капитан. — Может, подзабыли?

— Господи, царица небесная! Мне бы да забыть! Да я кажную неделю все белье ему стирала да штопала. Ему новое-то и не купить вовсе. Пенсии-то триста тыщ всего, да и то недавно нормально платить стали. Да вот на пиджаке заплаты — я ставила. Пиджак его. А трусы — да он же таких цветастых отродясь не одевал, даже когда деньги были. Только черные да синие покупал. И носков у него нештопаных не было…

— Слышь, боец, — Кузьмин повернулся к морговскому мужику, — ты там не напутал ничего? Не из разных куч в один пакет напихал?

— Да вы что, товарищ капитан! Все по описи, проверить можно. Да утром он один прибыл, всех ночных уже обработали…

— Ладно. Значит, будете тело смотреть.

— И буду! — бесстрашно объявила Егоровна. — Я примету знаю, меня не обманешь!

Морговский мужичок провел их в трупохранилище, где с мерзким скрежетом выдернул из ячейки с номером 34 поддон, на котором лежало заиндевелое тело.

Бабка ойкнула, перекрестилась, шатнулась назад, но Никита ее поддержал. Голова покойника была прикрыта пакетом из крафт-бумаги. Капитан нерешительно спросил:

— Лицо открыть можно?

— Не надо открывать, — посоветовал морговский, — правое переднее колесо прямо по черепу проехало, все равно не опознаете. Ищите приметы на теле… Ноги тоже перемяло, правда…

— Не он это! — почти радостно вскричала Егоровна. — Не Вася это! Ох, слава тебе, Господи, Владычице-Троеручице, оборонила, Пресвятая Дева!

— Как вы это определили, Степанида Егоровна? — спросил Кузьмин.

— Да вот тут, на ребрах, у Васи шрам от осколка немецкого. Здоровый, в целую пядь мою. А сам-то осколок у него под кожей был. Оброс мясом и сидел.

Выпуклость была. Это никуда бы не делось.

Капитан нахмурился.

— В общем, как Ермолаева вы этот труп не опознаете? Но откуда ж тогда верхняя одежда взялась? Пальто, брюки, пиджак, шарф, ботинки? Как?

— Не знаю, товарищ капитан. Может, и обозналась. Но только трусы, майка и носки — точно не его. И покойник — не Ермолаев, это точно. А Похабычу с его дурой я клизму вставлю, чтоб народ зазря не пугали…