Узкое место - Михаил Март Страница 13

— Об этом не беспокойтесь. Мы обеспечим вас всем необходимым, кроме оружия. К тому же, как нам известно, вы не пользуетесь оружием.

— Вы правы. Лишняя морока и обострение ситуации.

— Как это было в Сочи? — усмехнулся Эрман.

Журавлев промолчал.

— Извините. Так, сорвалось. Предлагаю пообедать, а потом заехать в нашу контору, где мы передадим вам необходимые материалы.

— Не возражаю.

* * *

Следующую встречу Журавлеву назначили на Гоголевском бульваре. Имени человека он не знал и координатов его не имел. Эрман назвал кличку таинственного незнакомца: Веер. Похоже, господин Веер сам определял направление воздуха в определенных кругах, если соответствовал своей кликухе. Черный дилер — так называлась его должность. Он занимался посредничеством. Если кто-то из коллекционеров хотел что-то продать, то обращался к подобным людям, и те находили покупателей. Дилер получал от пяти до двадцати процентов от сделки. Все зависело от ценности товара, готовности покупателя платить. Такие люди имели обширные связи, знали все цены. Вопрос в том, насколько дилер будет откровенным.

Веер пришел на встречу вовремя. Вполне солидный мужчина зрелого возраста, одет подобающим образом. Очень смахивал на преуспевающего дельца. Где-то у обочины его ждет «Мерседес», тут сомнений не оставалось. Швейцарские часы от Фрэнка Мюллера это подтверждали.

— Вы Вадим Сергеевич?

Темные очки скрывали глаза дилера, зато лысина его сверкала на солнышке всеми цветами радуги.

— Аркадин Алексеевич сказал, что вы можете дать мне ответы на все вопросы по определенной тематике.

— Один многоуважаемый человек попросил меня проконсультировать страховую компанию. Отказать я не мог. Но это не значит, что я знаю ответы на все вопросы. Я не Бог и не ясновидец. Просто у меня имеется большой опыт и определенные знания.

Журавлев закурил и, немного подумав, спросил:

— Скольких коллекционеров ограбили девятого мая?

— Я знаю о четверых. Один убит, трое живы. Два человека из оставшихся троих заявлений в милицию писать не будут. Их коллекции не задекларированы.

— Вы хотите сказать, что многие ордена имеют криминальный шлейф, и заявления могли бы стать самодоносом?

— Можно сказать и так, только эти люди к криминалу никакого отношения не имеют. Солидные, богатые люди, зараженные бациллой собирательства, покупали товар, закрывая глаза на его историю. Так делают около сорока процентов теневых коллекционеров. Риск серьезный, требуется особая осторожность. К тому же нужны особые условия для хранения предметов коллекции. Тут нужно отдать дань специалистам, которым удалось обчистить столь аккуратных хранителей раритетов.

— И информированность. А самыми информированными считаются ваши коллеги. Посредники.

— Черные дилеры своей репутацией дорожат, нас никто не может обвинить в грязных доносах. Да и смысла в них нет. Мы потеряем клиентуру и останемся не у дел. Тут интересно вот что: все четверо имели в коллекциях ордена Святого Андрея Первозванного в полной комплектации. Я думаю, что охота шла за этими раритетами.

— Вы согласны с мнением, будто украденные коллекции готовятся к вывозу из России?

— Несомненно. В одном случае коллекция была застрахована на солидную сумму, во втором — завещана государству. Хищение в особо крупных размерах государственной и частной собственности, грабеж со взломом и, наконец, убийство. Даже если найдут человека со всеми украденными коллекциями и у него будет стопроцентное алиби на девятое мая, то его сочтут заказчиком. А это вышка… Нет. Он тоже посредник. Тут должна быть длинная цепочка, которую по окончании дела можно порвать на звенья и часть звеньев уничтожить. Я могу сделать предположение, что есть и другие случаи, о которых мне ничего не известно. Ну, например, коллекция орденов, хранящаяся в Историческом музее, находится в запасниках и выставляется в определенных случаях. Музейщики могут не сразу обнаружить пропажу, а спустя месяц, неделю, день, два. Конечно, я не поверю, будто жулики доб рались до Алмазного фонда или Оружейной палаты, но если охота началась, то она не может ограничиваться четырьмя коллекциями.

— Вы хотите сказать, что для аукциона этого мало?

— Я ничего не знаю об аукционе. Но, судя по обстановке, можно предположить, что он намечен на ближайшее время. Наш брат — посредник узнает о них уже после прохождения оных спустя пару месяцев. На таких торгах присутствуют представители крупных зарубежных покупателей, но не они сами. Схема подобных аукционов очень сложна и хорошо закамуфлирована.

— Где такой аукцион может проходить?

— В местах вполне доступных, многолюдных, но далеких от столиц. Я говорю о Москве и Питере. Последний проходил в Улан-Удэ.

— Какова цена ордена Святого Андрея Первозванного?

— Очень разная. Например, во время войны восемьсот двенадцатого года высшую награду Российской империи получило около шестисот человек. Эти ордена не столь ценны, как те, что вручались императрицей Екатериной Второй. А знак, звезда, цепь, лента и бриллианты вручались отдельно, по особому указу императоров. Так вот, такой комплект, выданный Елизаветой Петровной или Анной Иоанновной, где-нибудь в Париже может стоить более полутора миллионов евро. У нас таких денег вам никто не заплатит. И еще. Надо знать покупателя. Если владелец звезды Андрея Первозванного, принадлежавшей графу Минину, живет за границей, и ему предложат знак ордена с цепью или лентой того же Минина, то о цене говорить очень трудно. Она может дойти и до пяти миллионов. Но когда один ищет, а другой находит, то сделки между такими людьми доходят до абсурда. Собирательство — страшная болезнь. Деньги ничего не значат для приобретателя и главный приоритет для продавца. В этом весь смысл. Одни выбрасывают на стол содержимое своего сейфа, а другие идут на смерть и подвергаются любым опасностям ради денег. И те, и другие — фанатики. Но им не откажешь в уме и холодном расчете. Сделки такого рода совершались и будут совершаться. А полиция, милиция и прочие сыскари всегда остаются с носом. Каждая операция готовится загодя, просчитываются все детали, мелочей в таких делах не бывает. Выглядит все просто, даже грубо и по-хамски, а начнешь копать, и понимаешь, что вокруг тебя вырастает непреодолимая стена. Сыщиков ставят перед фактом. Они и не догадываются о подготовительном периоде, проведенном преступниками, о том, как все выверялось, выстраивалось, и сколько сыщикам оставили ложных ходов в лабиринте.

— Значит, положение безвыходное?

— Почему? Можно взять с поличным преступников, если попасть на аукцион. Но опять же сроки. До аукциона остались считанные дни. Россия слишком велика, чтобы успеть вычислить место проведения сходки. Ордена вернуть можно. Заказчиков выловить труднее. Покупателей найти невозможно. Такую задачу и ставить перед собой незачем.

— Пессимистическую картину вы нарисовали.

— Я попытался быть с вами откровенным.