Дело "пестрых" - Аркадий Адамов Страница 13

— Ну, почему, почему… — смутился старик.

— Да ты ведь, Прокофий Кириллович, в тот день за пенсией ходил, — вмешался Гвоздев. — Неужель забыл?

— Так и есть, — обрадовался Прокофий Кириллович.

Видно было, что полученное оскорбление Гвоздев переживал бурно и широко: весь двор знал об этом, и все симпатии были на стороне Гвоздева.

Под вечер Гаранин и Коршунов возвращались в самом приподнятом настроении.

— Вот парень попался — золото! — восхищенно говорил Сергей. — Но подготовку к концерту мы ему все-таки сорвали.

— За него не беспокойся. Такой лицом в грязь не ударит, — усмехнулся Костя.

Придя в управление, они застали в своей комнате Лобанова. Он сидел за столом Сергея, откинувшись на спинку кресла и жмурясь под лучами заходящего, нежаркого солнца.

— Смотрите, пожалуйста, — заметил Сергей, — как сытый кот на крылечке.

— Хватит шуток, — посерьезнел Гаранин. — Докладывай, Лобанов.

— Сейчас доложим, — не спеша отозвался тот. — Я вас уже часа два поджидаю. Все, Костя, сделано в лучшем виде. Карточку Зайчикова я достал, у нас ее тут же пересняли, увеличили. Я тем временем съездил за Клавдией Ивановной и Верой. Между прочим, очень симпатичная девушка и о тебе спрашивала.

— Это к делу не относится, — оборвал его Костя. — Не тяни, Сашка.

— Короче говоря, — радостно выпалил Лобанов, — и мамаша и дочка, каждая в отдельности, среди предъявленных им фотографий без колебаний опознали Зайчикова.

Все трое переглянулись.

На следующее утро по приходе в гараж был арестован Зайчиков. Это оказался тщедушный белобрысый парень в розовой перепачканной рубашке с закатанными рукавами и отстегнутым воротничком.

Допрос вел сам Зотов в присутствии Гаранина и Коршунова.

Зайчиков говорил плаксивым, обиженным тоном и вначале пытался все отрицать. Но припертый показаниями очевидцев и свидетелей, запинаясь, он признался, что действительно в тот день отвез своего приятеля Горелова по указанному адресу, получив за это четыреста рублей.

— Что было дальше? — жестко спросил Зотов.

— Дальше он зашел в подъезд и возвратился через полчаса с вещами. А мы в машине сидели.

— Кто мы?

— Да я с девушкой, Славкиной знакомой, он ее прокатить хотел.

— Вы ее знаете?

— Нет, в первый раз видел. Верой или Варей, а может, Валей звать, не помню. Она подсела в машину по дороге.

— В каком месте? Только точно.

— Мы заехали за ней в кафе «Ласточка» около Курского вокзала.

— Ого! Зачем же вы такой крюк дали?

— Я почем знаю? Горелов велел.

— Так. Кого еще встретили там, с кем говорили?

— С официанткой говорили, с кем еще?

— Вам лучше знать.

— Я ни с кем больше не говорил, а за Гореловым не следил.

Зотов внимательно посмотрел на сидевшего перед ним парня, минуту помолчал, перекладывая на столе карандаши, потом задумчиво произнес:

— Ясно. Боитесь договаривать. Может, и о кафе зря сболтнули? И об официантке?

Зайчиков молчал.

— Да, боитесь, — тем же тоном продолжал Зотов. — А мне-то казалось, что человек вы в этом деле случайный.

— Я не боюсь, — сумрачно проговорил Зайчиков. — А звонить зря тоже не хочу. За мной больше вины нет.

— Мы тоже зря ничего не делаем, — ответил Зотов. — Вы замешаны в серьезном деле. Думаете, простая спекуляция, вещички с места на место перевозили? Нет, парень. Здесь убийство произошло.

Зайчиков побледнел, потом судорожно дернул подбородком, проглотив набежавшую слюну.

— Быть этого не может, — прошептал он одеревеневшими губами. — На пушку берете.

— Положим, на меня это не похоже, — спокойно возразил Зотов.

Зайчиков бессильно охватил голову руками, худые плечи его нервно вздрагивали. Так сидел он несколько мгновений, потом поднял голову и внезапно охрипшим голосом произнес:

— Валяйте спрашивайте. Пропал я теперь через Славку. Не думал, что он на такое пойдет, а то бы… Да что теперь говорить!

— Смотри, пожалуйста, ведь не ошибся, — сказал Зотов, как бы сам удивляясь своей проницательности. — Ну-с, так кого встретили в кафе?

— Горелов за один столик подсаживался к старику какому-то. Он потом сказал, что учителя своего встретил. Только факт, что соврал.

— Почему думаете, что соврал?

— Учитель… — с горькой усмешкой протянул Зайчиков. — Какого же это учителя папашей называют? А Горелов его так называл, своими ушами слышал. Но о чем говорили — не знаю. Только…

— Что только?

— Только старикан этот, видать, Славке что-то наказывал и водкой поил. Сначала они вроде спорили, ну, а потом договорились.

— Какой из себя этот старик?

— Да такой невидный, встречу — не узнаю. Ну, высокий, хлипкий, в кепочке.

— Вы правду говорите, Зайчиков? Не вздумайте только нас запутать.

— Вас запутаешь. Сам небось знаю — в МУР попал. Наслышан.

— То-то же. А мы проверим. Ну, хотя бы у официантки. Как ее зовут, какая она из себя?

— Горелов ее Зоей называл. Блондинка. Худая такая, невысокая, красивая.

— Так. Значит, знакомая его. А теперь скажите, куда отвезли награбленные вещи?

Зайчиков наморщил лоб и через минуту назвал улицу и номер дома.

— А квартира какая?

— Никакая. К воротам подъехали. Горелов туда сам все вещи занес. Быстро вернулся. Видать, передал кому-то.

— А все вещи унес?

— Один саквояж оставил. Сначала и его хотел нести, а потом подумал, глазами на ворота зыркнул и припрятал. Все. — Зайчиков тяжело вздохнул. — Больше я, ей-богу, ничего не знаю.

— Хорошо, — согласился Зотов. — А теперь расскажите о себе.

Допрос продолжался.

Вечером того же дня был арестован Горелов, высокий, плечистый парень с наглыми глазами и модной длинноволосой прической.

— Вам что, материал для фельетона нужен? — нахально улыбаясь, спросил он у Зотова. — Так поищите его в коктейль-холле на улице Горького, а не хватайте честных людей, да еще студентов.

— Сейчас разберемся, — спокойно ответил Зотов, просматривая бумаги.

— И разбираться тут нечего! — крикнул Горелов, сверкнув глазами. — Материала не получите.

— Вы обвиняетесь, — поднял голову Зотов, — в убийстве Любы Амосовой.

— Я такой не знаю, — вызывающе ответил Горелов. — Прекратите издеваться над человеком.