Укрощение строптивых - Светлана Успенская Страница 13

— Что все это значит? — Вертикальная морщинка прорезала ее гладкий лоб.

— Это значит: он обращает все свои капиталы в деньги и вывозит их за границу. Опасный признак!

— Собирается драпать? — Ее глаза удивленно-испуганно округлились. Она растерянно прошептала:

— Что же мне делать?

— Не беспокойся. — Гурьянов успокаивающе улыбнулся. — Пока волноваться не о чем. Скорее всего это просто подготовка к грядущим переменам в правительстве. Нынче ветер дует совсем в другую сторону, вот он и подчищает тылы. Он никуда не сбежит, у него важный заказ.

— Что за заказ? — Глаза Ларисы еще сохраняли тревожно-обеспокоенное выражение.

— Точно не знаю. Вроде бы кто-то на самом верху желает обеспечить себе комфортное будущее. Его попросили курировать строительство особняка где-то в южных странах. Это будет второй Форт-Нокс на необитаемом острове. Понимаешь, после нашумевшей истории с Пиночетом ни один президент не будет чувствовать себя спокойно на нейтральной земле.

Лариса задумалась, накручивая на палец прядь своих пшеничных волос, выбившихся из гладкой прически.

— Пожалуй, на этом можно будет сыграть. Президент и все такое… — Она откинулась да подушку, взгляд ее неожиданно принял стальной оттенок, бесцельно бродя по потолку. — Представь аршинные заголовки в газетах:

«Президент строит замок за рубежом!» На этом можно неплохо заработать!

— Шантаж? — понял он и удивленно дернул бровью.

— Точно! Что может быть лучше старого доброго шантажа! Предлагаю следующую программу действий. Ты соберешь необходимые данные, снимешь копии документов. А потом, когда все будет готово, я выложу карты ему на стол: или — или! Или он делает то, что нужно мне, или материал направляется в СМИ.

Репортеры ухватятся руками и ногами, найдется тема и для обсуждения в прокуратуре… Пожалуй, он не отделается от меня свечным заводиком в Самаре!

— Неплохо придумано, — сдержанно одобрил Гурьянов. — Только не понимаю я, зачем это нужно мне?

И он с деланным спокойствием спустил ноги с кровати и принялся одеваться. Лариса повисла у него на шее, точно кошка.

— Ведь я без тебя не смогу сделать это, — опаляя его щеку горячим дыханием, зашептала она, — а вместе мы — сила. Что если мы заключим договор?

Полученные деньги пополам, фифти-фифти?

Он задумался, и его лицо побледнело. Он тянул паузу, перед тем как сказать свое решительное торжествующее «да».

— Надо обговорить детали, — нехотя согласился он. — Мы оба рискуем слишком многим.

Ему с самого начала не нравилась эта затея…

* * *

Со сцены Алена сразу заметила человека, о котором думала в последнее время.

Как часто, ежась под одеялом на одинокой постели, она вспоминала ту мимолетную встречу. Ей казалось, что она влюбилась в него с первого взгляда.

Влюбилась, как глупая девчонка, принимающая обыкновенное увлечение за ту самую единственную любовь. Ей казалось, что страдания ее так сильны, что еще немного — и сердце треснет по швам, как платье, из которого давно уже выросла.

Но один за другим шли дни, надежда на встречу становилась все более призрачной. Телефон молчал, к ней заходил лишь хозяин квартиры, являвшийся за квартплатой, да подружки из шоу забегали на тихие девичники. Принц на белом коне не спешил показываться на горизонте.

Алена бесконечно плавала в сладостных грезах. «Ты так не похожа на всех этих охотниц за деньгами, — говорит он. — Ты необыкновенная!» — «Да, — отвечает она. — Но лишь мое израненное сердце знает, как дорого стоило мне отличие от других!» — «Я хочу идти рука об руку с тобой по жизни! — говорит он, целуя ее тонкую руку с длинными, покрытыми темным лаком ногтями. — Будь моей женой!» И тогда она прильнет к нему своими пухлыми губами (эта пухлость обошлась Алене недешево: сто долларов за накачку биополимерным гелем в косметическом салоне), и они рука об руку пойдут в счастливое будущее…

Тот вечер в клубе… Она заметила его сразу, как только вышла на сцену. «Он пришел! — ритмично пульсировало в голове. — Он пришел посмотреть на меня! Он меня помнит!»

Она на одном дыхании отыграла сценку. Ее даже не смущала веселая компания за сдвинутыми столиками, ведущая себя вызывающе шумно.

А потом… Потом ей преподнесли огромную корзину ошипованных роз и пригласили за столик. Наскоро переодевшись в гримерке, бледнея от сладостных предчувствий, Алена направилась в зал. Какой-то бойкий человек с испанской бородкой схватил ее под руку и потащил к столику, где расположилась теплая компания. Душой этой компании, как заметила Алена, был шапочно знакомый с ней Монро, фигура влиятельная и довольно опасная, о его подлости в артистической среде ходили самые невероятные слухи. Алена нехотя растянула губы в улыбке, присаживаясь за столик, а зараза Монро, нагнувшись к ее уху, тут же ядовито заметил:

— Хочешь поймать на крючок этого богатого бобра, да? — Кивнул он куда-то в темноту. — Думаешь, такая жирная рыбешка тебе по зубам? — И Монро игриво-зло прикусил Алене мочку уха. О, он был способен еще и не на такое!

Когда Алена подняла глаза, соседний столик оказался уже пуст, и официант уносил с него тарелки. Внутри нее словно что-то оборвалось.

* * *

В последнее время архитектор Дино Чентура дни и ночи напролет проводил в мастерской, корпя над чертежами нового проекта. Задание было срочное, заказчик сулил огромные деньги, которые были бы как нельзя более кстати для дышащей на ладан мастерской Дино. Ему выплатили аванс и, если он уложится в срок, даже обещали кругленькую сумму сверху. Все это было как раз вовремя.

Дино не мог без радостной усмешки вспоминать, как еще два месяца назад он сидел в своей холостяцкой квартире в модном районе Рима и с тоской смотрел на дуло пистолета, размышляя, пустить ему пулю в лоб сейчас или немного подождать.

Проблема была в том, что его архитектурная мастерская находилась на грани разорения. Для Дино это означало одно: нищета, унизительный труд в качестве рядового архитектора, неоплаченные счета за квартиру, электричество и воду и, наконец, уход чертенка Салаино, к другому, более обеспеченному и менее занятому поклоннику. И если каждую из этих бед по отдельности еще можно было пережить, то все вместе они означали для тридцатитрехлетнего архитектора одно: верную гибель.

Дино Чентура считался одним из самых молодых и самых модных архитекторов в Риме. Едва он успел закончить Академию искусств, как в смуглый лоб юноши впились острые тернии славы: вся итальянская элита, прослышав о смелых проектах юного гения, спешила сделать ему заказ нового загородного дома, картинной галереи для выставки современного искусства или новый дизайн квартиры. У Дино была безумная фантазия, потрясающее чувство пространства и цвета, и в то же время ему была присуща рациональная жилка умелого организатора. Его проекты поражали, возмущали, потрясали, не оставляя равнодушными никого. Кинозвезды, политики и крупнейшие мафиози выстраивались в очередь, мечтая, чтобы он обратил на них свое высочайшее внимание.