Прогулка среди могил - Лоуренс Блок Страница 13

— Это я знаю.

— В Бэй-Ридже тоже бывают собрания. Вам необязательно ездить в центр.

— Знаю. Я хотел пойти вчера вечером, но так и не получилось. — Он побарабанил пальцами по рулевому колесу. — Я думал, может, мы сегодня успеем попасть на собрание у святого Павла, только уже поздно. Пока мы туда доберемся, будет уже десятый час.

— На Хьюстон-стрит собрание начинается в десять.

— Ну, не знаю, — сказал он. — Мне еще надо заехать к себе, взять кое-что...

— А если не успеете к десяти, там бывает собрание и в двенадцать. В том же самом месте, на Хьюстон-стрит, между Шестой и Вэрик-авеню.

— Я знаю, где это.

Что-то в его тоне отбило у меня охоту лезть с новыми советами. Через некоторое время он сказал:

— Я знаю, мне не надо бы пропускать собрания. Постараюсь успеть на десятичасовое. А насчет полуночного — не уверен. Мне не хочется оставлять Кинена одного так надолго.

— Вы можете завтра днем попасть на какое-нибудь собрание в Бруклине.

— Возможно.

— А как насчет вашей работы? Ее вы можете пропустить?

— Пока да. Вчера и сегодня я сказался больным, но если в конце концов они меня уволят, ничего страшного. Такую работу всегда найти можно.

— Вы ведь работаете посыльным?

— На самом деле доставляю обеды на дом. От магазина на углу Девятой авеню и Пятьдесят Седьмой.

— Должно быть, не очень приятно работать на посылках, когда брат гребет деньги лопатой.

Он некоторое время помолчал, а потом ответил:

— Я стараюсь одно с другим не смешивать, понимаете? Кинен хотел, чтобы я работал на него или вместе с ним, называйте, как хотите. Но если я этим займусь, то обязательно сорвусь. Дело не в том, что зелье всегда под рукой, потому что на самом деле это не так, иметь дело с товаром приходится не часто. Дело в самой обстановке, в отношении к этому, понимаете?

— Конечно.

— Вы были правы, когда сказали про собрания. Мне хочется выпить с тех пор, как я узнал про Франси — ну, про похищение, еще до того, как они такое с ней сделали. Я бы не сказал, что был на волоске или что-нибудь вроде того, но от этой мысли нелегко отделаться. Я ее прогоняю, а она тут же возвращается.

— А вы не говорили со своим наставником?

— У меня, в сущности, нет наставника. Мне дали наставника на время, когда я только бросил, и сначала я встречался с ним довольно регулярно, но потом мы как-то разошлись. И к тому же его трудно застать по телефону. Мне надо бы найти постоянного наставника, но почему-то все руки не доходят.

— И все же надо...

— Знаю. А у вас есть наставник?

Я кивнул.

— Мы встречались вчера вечером. Обычно мы обедаем вместе по воскресеньям, вспоминаем всю прошедшую неделю.

— И он дает вам советы?

— Иногда, — ответил я. — А потом я иду и делаю, что хочу.

* * *

Когда я вернулся к себе в отель, первый, кому я позвонил, был Джим Фейбер.

— Я только что говорил о тебе, — сказал я ему. — Один приятель спросил, дает ли мне советы мой наставник, и я сказал ему, что всегда поступаю в точности, как ты советуешь.

— Тебе повезло, что Господь не разразил тебя громом тут же на месте.

— Знаю. Но я решил не лететь в Ирландию.

— Да? Вчера вечером ты как будто совсем решил лететь. За ночь передумал?

— Нет, — сознался я. — Совсем не передумал, утром пошел в бюро путешествий и умудрился достать дешевый билет на вечерний рейс в пятницу.

— Да?

— А потом, после обеда, мне предложили работу, и я согласился. Не хочешь поехать в Ирландию на три недели? Не думаю, что смогу получить обратно деньги за билет.

— Ты уверен? Обидно терять деньги.

— Ну, они предупредили меня, что деньги обратно не выдают, а я уже заплатил. Ничего страшного, я зарабатываю достаточно, чтобы расстаться с парой сотен. Я только хотел дать тебе знать, что не полечу в этот Содом и Бегорру [11].

— Я подумал, что тебе там может оказаться нелегко, — сказал он. — Вот почему я беспокоился. Здесь ты еще как-то ухитряешься не сорваться, просиживая ночи напролет со своим другом в его баре...

— Он пьет за нас двоих.

— Ну, так или иначе, как будто обходится. Но по ту сторону океана, за тысячи километров от того, что тебя поддерживает, да еще в таком беспокойном настроении...

— Знаю. Но теперь ты можешь не волноваться.

— Хотя сам для этого ничего и не сделал.

— Ну, не знаю, — сказал я. — Может, это как раз благодаря тебе. Неисповедимы пути Господни и чудеса, которые он творит.

— Ну да, — отозвался он. — Разве что так.

Узнав, что я все-таки не лечу в Ирландию, Элейн сказала, что ей очень жаль.

— Неужели ты не можешь отложить эту работу? — спросила она.

— Нет.

— Или разделаться с ней до пятницы?

— К пятнице я только за нее возьмусь.

— Жаль. Но ты как будто ничуть не огорчен.

— По-моему, нет. Во всяком случае, я еще не звонил Мику, так что не придется звонить снова, чтобы сказать, что я передумал. Честно говоря, я рад, что получил эту работу.

— Теперь тебе есть во что вцепиться зубами.

— Правильно. Именно это мне на самом деле и нужно, а не отпуск.

— И интересное дело?

Я еще ничего ей про него не говорил. Подумав немного, я сказал:

— Дело жуткое.

— Да?

— Господи, что только люди друг с другом вытворяют! Пора бы мне к этому привыкнуть, но я так и не могу.

— Хочешь мне рассказать?

— Когда увидимся. Как насчет завтрашнего вечера?

— Если только твоя работа не помешает.

— Не думаю. Я зайду за тобой около семи. Если буду задерживаться, позвоню.

* * *

Я принял горячую ванну и выспался, а утром пошел в банк и добавил семьдесят стодолларовых бумажек к своим запасам в сейфе. Две тысячи долларов я положил на свой счет, а оставшуюся тысячу сунул в задний карман брюк.

Было время, когда я тут же поспешил бы их раздать. Тогда я немало часов проводил в безлюдных церквях и, так сказать, вносил свою лепту, запихивая в первый же попавшийся ящик для пожертвований ровно десять процентов полученных наличных. Эта странная привычка прошла сама собой, когда я бросил пить. Не знаю, почему я перестал так делать, но, с другой стороны, точно так же я не мог бы и сказать, почему начал.