Пациент скорее жив - Ирина Градова Страница 13

Усевшись за самый дальний столик, мы наконец перевели дух. Мои легкие при этом заполнил едкий дым, и я едва сдержалась, чтобы не закашляться. «Вотель» располагался в подвальном помещении, поэтому прямо рядом с нами находилось фальшокно, занавешенное шторами. За занавеской была голая стена с кирпичной кладкой. Марина, не спрашивая о моих предпочтениях, удалилась в сторону бара и через пять минут возвратилась с двумя бокалами и бутылкой коньяка. Честно говоря, коньяк – не мой напиток. Я предпочитаю сухие красные вина или, на худой конец, хорошее шампанское, но в данном случае выбирать не приходилось, и я с благодарностью приняла предложенное начальницей.

– Ну, давай, – сказала Марина, залпом осушив свой бокал и вновь наполнив его, – рассказывай!

– Что рассказывать? – не поняла я.

– Про жизнь свою сиротскую, разумеется! – фыркнула старшая медсестра. – Чего не пьешь-то? Хороший же коньяк…

– Да я не сомневаюсь, – ответила я и отпила глоток, едва удерживаясь, чтобы не скорчить «козью морду» от его неожиданной крепости.

«Легенда» Лицкявичуса всплыла в моем мозгу и встала перед глазами, словно стихи из «Илиады». Во всяком случае, она была столь же мифической, что и бессмертное творение Гомера!

– Мы с… бывшим, – начала я, – прожили вместе больше десяти лет. Двенадцать лет и одиннадцать месяцев, если точно. Детей не нажили – он не мог, а я не настаивала. Вроде бы хорошо жили, дом – полная чаша и все такое… А потом вдруг узнаю, что у него есть любовница. Не кто-нибудь, а моя лучшая подруга! Ну, вот и все, наверное.

– Как – все? – воскликнула Марина. – Ты дальше рассказывай: как оказалась на съемной квартире, почему работу сменила… Вы ведь с мужем не вместе работали, надеюсь?

– Да нет, не вместе, – покачала я головой, одновременно раздумывая, пришла ли пора рассказать начальнице все. Или стоит пока придержать компрометирующую Анну Евстафьеву информацию?

– В общем, у меня там были проблемы, на прошлой работе, – все же решила состорожничать я. – Развод меня сильно подкосил…

Я сделала паузу, словно воспоминания причиняли боль. Мой расчет оказался верен: Маринины глаза затуманились, а ее шершавая рука легла поверх моей ладони.

– Я понимаю, – сказала она, опрокидывая в себя бокал коньяка (уже, между прочим, третий по счету!). Слава богу, она не заметила, что мой напиток оставался практически нетронутым. – Уж как понимаю, ты даже не представляешь! Пойду-ка еще бутылочку возьму…

Не успела я отреагировать, как Марина, слегка покачиваясь, уже посеменила в сторону бара. Вернувшись, она сказала, продолжая прерванный разговор:

– Мой тоже слинял – я даже понять не успела, как это произошло. Вот мы сидим на диване и смотрим телик, дети играют на ковре, и все чудесно, как на лубочных картинках. И вот – я уже одна, сижу на кухне и реву белугой, потому что Генка оставил записку, что уходит, так как наша с ним семейная жизнь, видите ли, не заладилась, он, бедненький, устал, а я его не понимаю – и все в таком духе. Сначала я, как водится у нас, у баб, во всем себя винила. Все думала: если б я этого не сделала, того не сказала, все могло обернуться по-другому. Потом, когда снова обрела способность анализировать, поняла, что в случившемся только Генкина вина. Он, оказывается, нашел себе любовницу, молодую и красивую. Ну, ты знаешь, как это бывает: я ухаживала за детьми и за домом, пахала в больнице и в институте… Я ведь хотела врачом стать, представляешь?

Я изобразила на лице удивление, смешанное с восхищением. Во всяком случае, хотелось думать, что мне его действительно удалось изобразить.

– Да-да, врачом! – закивала Марина, очевидно, довольная моей реакцией. – Только вот не вышло ничего: пришлось детей поднимать. Как же я пахала… Что твоя лошадь, честное слово! Все у Ленки с Олежкой было – одежда, игрушки, парки аттракционов… И тут, через восемь лет, появляется это чмо и заявляет, что детям с ним будет лучше!

– Твой муж решил вернуться? – обрадовалась я.

– Да нет, возвращаться он не планировал, а вот Лену и Олежку решил к себе забрать. Генка ведь женился на своей девке, а детей бог не дал – отлились им мои слезы, не иначе!

– Но ты, конечно же, не согласилась?

– Да кто меня, Анютка, спрашивал? – пожала плечами Марина, крутя в руке полупустой бокал. – Зато Генка поинтересовался у детей, а они взяли да и согласились к папке переехать.

– Да ты что?! – не поверила я.

– Он, понимаешь ли, за прошедшие годы здорово приподнялся, – вздохнула Марина. – У девицы-то, оказывается, папаша денежный был, помог зятю свое дело организовать, и оно пошло, так что Генка вернулся к детям королем, завалил подарками. А то, что я в одиночку их растила, от себя последнее отрывала, чтоб они в школе бедными не выглядели, это как?! Конечно, у него дом за городом – комнат двенадцать или пятнадцать, огромный участок с лесом у реки, дорогие автомобили… А у меня что? Двухкомнатная квартира в блочном доме и зарплата старшей медсестры? Олегу был нужен новый компьютер да прибамбасы к нему всякие, Ленка хотела косметику покупать, шубку норковую, опять же, требовала…

Марина замолкла, словно давая мне время оценить весь ужас жизни, которую ей приходится вести. На самом деле, я ее прекрасно понимала: первое время после возвращения «нового» Славки, мне тоже приходилось нелегко. Видеть, как он покупает Дэну вещи, о которых тот мог только мечтать, и понимать, что я, даже работая без выходных и сутки напролет, никогда не смогу обеспечить сына тем, чем может мой бывший муж, было порой почти невыносимо. Однако Славку, слава тебе господи, ни разу не посещала идея о том, чтобы Дэн переехал жить к нему. Более того, я ничуть не сомневалась, что сын и не согласился бы на такое. Хотя, с другой стороны, с чего бы мне быть такой самоуверенной? Вот взять хотя бы Марину. Разве не имела она права рассчитывать на преданность собственных детей, растя их в одиночку и одновременно справляясь со всеми рабочими и бытовыми проблемами? И что она получила в результате?

– А к нам ты, честно скажу, зря пришла, – со вздохом говорила между тем Марина. Она уже порядком набралась, и язык у нее слегка заплетался. – Не надо бы мне тебе этого говорить, но ты такая… как бы поточнее выразиться… В общем, не для нашей ты трущобы, вот что! Жизнь тебя не пощадила, да и здесь ты ни денег не заработаешь, ни чего другого не приобретешь… Начальство у нас себе на уме – уж они-то точно знают, как деньгу зарабатывать, да только с нами секретами не делятся! Вместо того чтобы денег на премии выделить побольше, наш главный нанимает специалистов, работающих на коммерческой основе. Вот возьми хотя бы нашего местного «шринка» Урманчеева…

– Кого-кого? – переспросила я.

– Ну, это он себя так величает – по-иностранному. Психоаналитик он, короче говоря.

– Надо же, – удивилась я, – не в каждой больнице в штате есть такой специалист!

В моей, например, не было, хотя наш главный тоже любил всяческие новшества и радовался каждой возможности отличиться перед начальством из Комитета.