Ловушка для тигра - Кирилл Казанцев Страница 12

«Доживем до понедельника», — крутилось в голове у Максима, пока он шел к дому. Кажется, его снова «провожали», но на это уже наплевать. «Пусть таскаются, сколько хотят, черт с ними. Ленку и Ваську им не найти, а со мной разговор короткий», — злорадствовал про себя Максим. И решил, что пора собираться, чтобы уехать сразу после того, как будет оглашен приговор. Максим по привычке мысленно составил список неотложных дел — рассчитаться с квартирной хозяйкой, купить кое-что в дорогу, сложить вещи. В тот день он успел даже написать и отнести в штаб очередной рапорт с просьбой об увольнении.

— Не раньше понедельника на подпись отдам, — предупредил кадровик. Белобрысый майор избегал смотреть на Максима, воровато отводил глаза, снова копался в ящике стола. И спросил напоследок, когда Максим уже открыл дверь кабинета:

— Что делать-то дальше будешь?

— На море поеду, к своим, — бросил в ответ Максим первое, что пришло ему в голову, и, не попрощавшись, рванул по коридору прочь.

На сборы и подготовку к отъезду ушла вся суббота. Квартиру надлежало сдать в том же виде, в каком она была передана им во временное пользование. Больших усилий для этого не потребовалось, к вечеру двушка напоминала общежитие — стала такой же нежилой и неуютной. Максим позвонил квартирной хозяйке, договорился с ней о завтрашней встрече и понес к контейнеру пакет с мусором. А когда возвращался назад, увидел издалека в наплывавших дождливых сумерках смутно знакомую фигуру. Невысокий тщедушный человечек брел по лужам под нелепым клетчатым зонтиком, останавливался перед каждым подъездом. Максим подошел неслышно, остановился за спиной адвоката.

— Вы ко мне? — Человечек вздрогнул, повернулся рывком, оступился и едва удержался на ногах.

— Да, к вам, — пробормотал он, завертел головой по сторонам, — вы один? Мне надо сказать вам кое-что…

— Давайте зайдем, — Максим шагнул к подъезду, гость прыгал через лужи следом. Своим видом он напомнил Максиму синицу — такой же мелкий и юркий, также смешно скачет и быстро крутит головой.

Поднялись на второй этаж, вошли в квартиру. Максим потянулся к выключателю, но адвокат остановил его:

— Подождите, не надо. Мой визит, так сказать, неофициальный, меня тут вообще не должно быть… Я не уверен, что поступаю правильно, но по-другому почему-то не могу.

— Да пожалуйста, — Максим подивился про себя: к чему такая конспирация? Но спорить не стал, шагнул в кухню, вытащил из-под стола табурет, сам устроился на пустом узком подоконнике. Адвокат в темноте видел плохо, врезался сначала в угол стены, потом налетел на стол, сшиб табуретку. Извинился за свою неловкость, поднял, уселся, наконец, и затих. Максим молча ждал, предоставил гостю право первого слова.

— Максим, я считаю, что должен предупредить вас. Сегодня мне стало известно… мне сообщили… у меня есть хорошие знакомые, они мне кое-чем обязаны… — бормотал адвокат, и по его тону было понятно, что дальше ничего хорошего Максим от него не услышит.

— Я слушаю, — негромко подбодрил он своего гостя, — говорите. И не переживайте — от меня никто ничего не узнает.

— Да не в этом дело! — с досадой махнул рукой адвокат. — Тут вот что. Я просто не знаю, как это называется — то, что произошло сегодня. Утром, часов в десять, приехал этот, который главный у них… ну, вы понимаете, — гость показал рукой куда-то себе за плечо и продолжил: — Со свитой на трех машинах, представляете, и охрана с ним. Там такое зверье, бандиты настоящие. Мне позвонили, я подъехал, а подойти побоялся. Мне кажется, что они бы меня пристрелили, — шепотом поделился своими опасениями защитник с Максимом.

«Могли», — чуть не ляпнул тот в ответ, уже представляя себе ту картину, которую старался описать ему адвокат. Но сдержался, обернулся, посмотрел в дождливую темноту за окном. А защитник продолжал:

— Так вот, к чему я это говорю… По его приказу вызвали судей, и заседание состоялось, но уже изъяв дело из юрисдикции суда присяжных, и даже знаю почему. Присяжные не обязаны мотивировать свой вердикт, а профессиональный судья обязан. За полчаса вынесли обвинительный приговор, об этом объявят на заседании в понедельник. Вас обвиняют в том, что вы расстреляли задержанных по личной инициативе, и признали виновным сразу по четырем статьям. А это организация и подстрекательство к убийству шести лиц, заведомо находившихся в беспомощном состоянии, совершенного группой лиц по предварительному сговору; организация умышленного уничтожения чужого имущества, причинившего значительный ущерб и совершенного путем поджога. И при этом вас лишили права на защиту по требованию этого уголовника! И знаете, какую он назвал причину всего этого спектакля? «Недопонимание присяжными по данному уголовному делу воли моего народа!» — Глаза защитника блеснули в темноте, и Максиму некстати вспомнилась Фекла. Как лопала она под этим самым столом мышь и не желала расставаться с добычей. И как лежала, свернувшись в клубок, в коробке, и желтый тусклый зрачок мертвых глаз кошки.

— И как только вы явитесь в понедельник в суд, вас сразу же возьмут под стражу, — вымученным шепотом договорил адвокат и умолк.

— Понятно, — после паузы отстраненно ответил Максим, — а как вы считаете, на сколько меня посадят?

— Могу только предположить, что это будет лет пятнадцать, не меньше. Максим, я вас предупредил, дальше решайте сами, — вскинулся защитник, вскочил с табуретки, забегал по кухне.

— Это не правосудие, а я не знаю, что такое! Приехала какая-то немытая горилла, и все запрыгали вокруг нее, как у новогодней елки! — возмущался он, потрясал кулаками. Максим наблюдал за своим адвокатом, одновременно прислушивался к себе — слова защитника не вызвали в нем никаких эмоций. Даже странно, впрочем, нет. Как бы он отреагировал на то, если бы сейчас рядом с домом приземлился НЛО и из него вышли зелененькие человечки? Правильно — не поверил бы своим глазам, сказал бы что-то вроде — «так не бывает». А все, сказанное адвокатом, было из той же оперы — так не бывает. Но оно было, произошло сегодня, несколько часов назад. И не просто изменило, а сломало к чертовой матери его судьбу и, может быть, судьбу близких ему людей.

— Вы не правы. Это правосудие, только другое, — прервал адвоката Максим, — называется адат, нормы, которые сложились в условиях господства родоплеменных отношений. И кровная месть, выплата «цены крови» — его неотъемлемая часть.

А сам подумал вдруг, что все это может оказаться чистейшей воды политикой. И что где-то далеко и высоко принято решение голову капитана Логинова отправить в столицу гордого племени как символ замирения.

— Простите? — не понял защитник. — При чем тут роды и племена? Это ж когда было, при первобытнообщинном строе… — и осекся, замолк, понял, наконец, с кем ему и его подзащитному пришлось иметь дело.

— У них это никуда и не делось, так и живут по сей день. Нация-дегенерат с соответствующей звериной культурой. Не удивлюсь, что будет еще один процесс, только на их территории. Там, где совершено преступление. Ну, вы меня поняли…

— Да, конечно. Максим, я вас предупредил, рассказал все, что мне стало известно. Надеюсь, что наша встреча… — защитник не договорил. Максим спрыгнул с подоконника, подошел к своему адвокату.