Тайна тринадцати апостолов - Наталья Александрова Страница 12

— Где погиб, у нас?

— В Псковской области, — угрюмо сказал Николай. — Возле поселка Запечье. Вот как они работают? Человек по фальшивому паспорту летает, а им и горя мало!

— А вот и нет, — сказал, входя в комнату, второй подчиненный Ленской, тоже молодой человек с рысьими глазами и быстрыми повадками. Чем-то эти двое были неуловимо похожи, посторонние даже их путали. Второго звали Сергеем.

— А вот и нет, — повторил парень, — летел наш покойничек по самому настоящему паспорту. Я сейчас от экспертов, там что-то определенное говорить еще рано, вскрытие завтра будет, однако на словах сказал мне Михалыч, что лысина у него на голове вовсе не лысина, а просто выбрито это место… ну, на манер тонзуры у монахов.

Ленская тотчас вспомнила портрет монаха-бенедиктинца в зале, где произошло убийство. Точно, тонзура.

— Опять же волосы крашеные у него, более темные, — продолжал Сергей, — я так думаю, это для того, чтобы на фотку в паспорте походить. Так что какие к ребятам в аэропорту претензии? Они проверяют только, если человек в розыске или алиментов не платит, а у покойника в этом смысле все в ажуре.

После этого Ленскую вызвали к начальству, которое было недовольно тем, что никаких положительных сведений по эрмитажному делу не могла Александра Павловна сообщить. И то сказать — когда успеть-то? Только утром убийство в Эрмитаже произошло. Однако начальство все же было недовольно. На то оно и начальство.

Спала Ленская плохо. Снились ей бесконечные портреты средневековых монахов в капюшонах, рыцарей в доспехах, дам в карнавальных масках. Вся эта публика беспокойно перемещалась, все время меняясь местами, как в сложном танце, так что у Ленской во сне голова шла кругом.

Проснулась она, разумеется, с головной болью. Одно хорошо — проснулась сама, без будильника. Будильник был у нее куплен специальный, имевший звонок повышенной громкости, поскольку обычного звонка Ленская просто не слышала. Не сразу просыпалась она и от этого, так что некоторые соседи были очень недовольны, они спросонья думали, что на дом падает самолет.

На этом все хорошие новости кончились, потому что выяснилось, что нога, отдавленная вчера зализанным шведом, распухла и наступать на нее невозможно. Горло было немного получше, зато здорово стреляло в ухе, выходит, вчера на набережной возле Эрмитажа ее все-таки просквозило.

От всех этих мелких хворей помогала Ленской соседка по лестничной клетке. Соседка поругивала ее иногда, но все же жалела эту тетеху и всегда готова была прижечь, потереть, намазать и поставить компресс на больное место. И, зная уже, что все болячки проявляются у Ленской исключительно по утрам, взяла себе за правило наведываться к ней перед работой, заодно кое-чего и к завтраку принести.

Взглянув на ногу и сочувственно выслушав рассказ Ленской о неуклюжем шведе, соседка мысленно покачала головой и подумала привычно, что бывают же такие тетки — подумаешь, на ногу наступили, обычный человек на такое и внимания не обратит, а этой вон прямо больничный выписывай…

Следует заметить, что соседка хоть и знала, что Ленская работает в полиции, но понятия не имела о ее должности и главное — о феноменальных качествах майора Ленской. И тем более не знала о прозвище, которым наградили ее коллеги.

Итак, соседка забинтовала ногу эластичным бинтом и закапала в ухо камфарного спирта.

Стрелять в ухе перестало, зато теперь Ленская плохо слышала этим ухом, и камфарный спирт невыносимо вонял, так что хотелось чихать без перерыва. Да еще пришлось надеть старые разношенные сапоги, и то молния из-за бинта застегнулась не до конца. Однако, выпив чаю с оладьями, принесенными той же соседкой, Ленская почувствовала себя лучше и поспешила на работу.

Там поджидали ее две новости от экспертов. Во-первых, на голове убитого под сбритыми волосами обнаружилась татуировка. Патологоанатом позвонил Ленской по телефону, так как знал, что она будет рада любым новостям.

— Как раз под раной, — сказал он, — небольшая такая татушка, сантиметра полтора в диаметре, похожа не то на половину восьмерки, не то на знак вопроса, только без точки внизу. Я тебе, Александра Павловна, фотку на телефон скину.

— Это все пока? — нетерпеливо спросила Ленская.

— Пока да, — недовольно ответил врач, — с орудием убийства неясно, никаких следов не найду.

Вторая же новость была и вовсе незначительная. Прибежала Танечка из лаборатории и принесла в пакетике шерстинку. Небольшая такая шерстинка, трехцветная. Нашли ее на убитом, причем к одежде его она отношения никакого не имела. Зацепилась за кнопку на куртке, так что вполне могла принадлежать убийце.

Ленская прикинула наскоро: если убийца подошел к неизвестному сзади, а, скорее всего, так оно и было, поскольку каждый бы насторожился, увидев, что на него замахиваются чем-то тяжелым… так вот, если убийца подошел сзади и, ударив, слегка придержал, чтобы тело не свалилось на пол с грохотом, то вполне мог покойник, падая, зацепиться за одежду на убийце и вырвать ниточку.

Танечка перевела дух, стрельнула глазами в подошедшего Николая и выпалила, что шерстинка не простая, она не овечья и не козья, а сделана из шерсти ламы, не то альпака, не то гуанако, и краситель на шерстинке натуральный, из растения, которое произрастает исключительно в Южной Америке. После этого Танечка стрельнула глазами в вошедшего Сергея и убежала.

— Ничего не понимаю, — протянул Сергей, не обратив, надо сказать, ни малейшего внимания на Танечкины взгляды, — альпака… вроде бы из ее шерсти пледы делают. Или пончо…

— По-твоему, убийца в Эрмитаж в пончо явился? — прищурился Николай.

Ленская поглядела на шерстинку и поняла, что нужно идти к специалистам.

Специалисты по животным находятся в Зоологическом институте. Ленская долго звонила туда, пока не добилась разговора с сотрудником по фамилии Горбиков. Договорились с ним встретиться через два часа, хоть он твердил, что очень занят, и всячески набивал себе цену. Но майор Ленская умела быть очень настойчивой.

Николай отвез ее на Стрелку Васильевского острова на машине, а сам поехал в аэропорт. Зоологический институт вместе с одноименным музеем располагался рядом, на Университетской набережной.

Вахтерша Ленскую не пустила, несмотря на солидное удостоверение, велела ждать, когда за ней придут, потому как постороннему человеку в их коридорах запросто можно затеряться. Сесть было негде, нога, несмотря на бинт, побаливала, но Ленская решила не обращать на нее внимания.

— Идет уже, — бросила наконец вахтерша.

За ее спиной по лестнице спускался мужчина, удивительно похожий на верблюда. Вышагивал он не спеша, аккуратно и раздумчиво ставя прямые ноги, горделиво посматривая по сторонам — ну, просто вылитый корабль пустыни! Ленская вспомнила, что фамилия его — Горбиков, и едва подавила усмешку.

Мужчина приблизился к будочке вахтерши и огляделся. Не обратив на Ленскую никакого внимания, он спросил: