Последнее дело молодого киллера - Лариса Соболева Страница 12

Вдруг она столкнулась с темным силуэтом. Так увлечена была своими мыслями, что не сообразила испугаться, попробовала обойти. И вот наконец задумалась: кто ж это такой? Потому что силуэт намеренно перегородил ей дорогу. Люда подняла глаза – темно, лица не видно, только поняла, что перед ней мужчина. А кто еще способен приставать к женщине? Вообще-то он не приставал, даже слова не промычал. Пьяный сбился с курса? Люда сделала вторую попытку обойти его, он не дал – сделал шаг в ту же сторону. Человек не требовал кошелек, не тащил ее в темный угол, он просто не давал пройти.

– Что вам нужно? – спросила Люда, и одновременно более активная третья ее попытка обойти его потерпела фиаско. Неизвестно откуда взялся еще один мужчина, он схватил Людмилу сзади за локоть. Наконец она испугалась: – Вы кто? Я буду кричать… А-а-а-а!

Рука перекрыла рот, а ухо обожгло шепотом:

– Не надо верещать. Мы тебя проводим – и все.

Мужчина убрал руку, закрывавшую рот, потом у Люды вырвали сумки.

– Иди, – сказал один.

Их трое! Окружили ее, а вокруг никого. Люда чувствовала, как сердце буквально в судорогах заходится, зубы застучали мелко-мелко, да и тело дрожало.

– Куда идти? – спросила она почти в полуобморочном состоянии.

– Домой.

– Если вы хотите меня ограбить, то у меня нечего брать…

– Кончай стрекотать! – гаркнул тот, кто с ней разговаривал.

Люда, окруженная неизвестными, предположительно грабителями, едва ноги переставляла по направлению к дому. Несмотря на дрожь от дикого страха, она начала лихорадочно соображать, что предпринять в этой ситуации. Главное, бежать бесполезно, все равно далеко не убежишь – скользко…

Пока они всей компанией молча скользили, Люда успела придумать, как быть. Надо к подруге идти, она через дом живет. А у подруги муж – амбал под два метра ростом, к тому же охранником работает в частной фирме, у него наверняка есть пистолет. Выстроив в уме план мести, Люда смелее поглядывала на сопровождавших ее мужчин. Но когда она решила пройти мимо своего подъезда, ее снова кто-то из троих схватил за локоть:

– Забыла, где живешь? Тебе сюда.

И развернул по направлению к подъезду. Разом все внутри у нее оборвалось: заберут компьютер – что тогда делать? Компьютер – основной источник дохода. Поднимаясь вместе с тремя грабителями по лестнице, Людмила уговаривала себя, что это не так страшно – остаться без компьютера, что-нибудь они с Тимкой придумают. В конце концов, не убьют же ее и Тимку, а компьютер – черт с ним.

А сопровождавшие знали, в какой квартире она живет! У двери Людмила намеренно долго искала ключи в сумочке, заодно украдкой изучала грабителей. Молодые. Одному лет тридцать, двум другим немногим больше двадцати. Рожи у всех самодовольные и какие-то безликие, не обремененные интеллектом. Тот, что покрупней, вырвал сумочку, вытряхнул содержимое на пол.

– Эй! – психанула Люда, наклоняясь вниз, чтобы собрать косметику. – Ты, что ли, покупал? Попробовал бы работать, был бы с вещами поаккуратнее…

Он схватил ее за шиворот, и пришлось Людмиле оставить косметику, против воли выпрямляясь. А пудреница, между прочим, стоит – за пределом разумного! Ну, да все равно она теперь разбита. Кто-то протянул ей связку ключей. Люда, мысленно прощаясь с компьютером, бабушкиной статуэткой полуобнаженной нимфы из мрамора и бабушкиным же кольцом с сапфиром, с дедушкиной коллекцией антикварных книг, вставила ключ в замочную скважину, повернула два раза. Сильная рука грубо втолкнула ее внутрь…

* * *

Попугай матерился, как зверь. Краснов отворачивался к стене, чтобы скрыть смех, когда особенно соленые выражения вылетали из клюва глупой птицы. Дочь Фисуна извинялась, оправдывая папу, мол, это в шутку он учил Бакса нецензурщине, гостей забавлял. Ипсиланти тоже замирал, слушая неповторимые высказывания, иногда без выражения смотрел на чудо природы, клюющее в паузах между матами орехи. Но дело не в попугае и не в собаке Центе, облюбовавшей угол в гостиной. Тридцатилетняя дочь Калерия и сын Фисуна двадцати семи лет вызвали следственные органы, чтобы высказать свои опасения пополам с подозрениями.

– Итак, вы считаете, что именно жена вашего отца заказала его, – не то спросил, не то утверждал Ипсиланти. – Серьезное обвинение. Его надо подкрепить доказательствами.

– Доказательства? – кипел сынок Фисуна, такой же упитанный и, кажется, не совсем воспитанный. – Марьяна вышла замуж по расчету! За бабки, а не за отца!

– Марьяна корова! – заорал Бакс. – Оторви жопу от кресла!

– Извините, его не уговоришь замолчать, – сказала Калерия.

– Сколько же слов он знает? – восхитился попугаем Краснов.

– Много, – коротко ответила дочь Фисуна. – Сам запоминает. Что слышит, то и говорит. Даже спрягает, но этому его точно не учили.

– Вернемся к Марьяне… – обратил на себя внимание Ипсиланти. – Вы предполагаете, она заказала мужа, забрала из дома ценности и убежала.

– Вне сомнений, – категорично заявила Калерия.

– Где хранил ценности ваш отец? Какова сумма? Почему вы решили, что Марьяна украла ценности и сбежала? – забросал он вопросами отнюдь не убитую горем дочь убитого.

– Заткнись, урод! – выпалил попугай.

– Мне позвонила моя знакомая, – занервничала Калерия (или разозлилась, потому что Ипсиланти явно не принимал ее точку зрения?). Сынок сидел в кресле и ерзал, словно у него шило в одном месте. – Она живет напротив. Убийство отца потрясло ее, она не могла заснуть, хотя и так страдает бессонницей. Она видела, как к дому подъехал автомобиль, из него вышел мужчина и зашел в дом…

– И когда это было? – тут же задал вопрос Ипсиланти.

– Ой, я не знаю, – раздраженно бросила Калерия. – Вы у нее можете справиться. Пробыл в доме мужчина долго, а потом вышел вместе с Марьяной, они сели в машину и уехали. Ох, чуть не забыла. Мужчина внес в дом какой-то… баллон, что ли… газовый.

– А выходили они без баллона? – спросил Краснов.

– Не знаю.

– Пригласите вашу приятельницу сюда.

Соседка, интеллигентная женщина средних лет, прибежала, будто только и ждала, когда ее позовут. Она сразу подсела к Калерии на диван с высокой спинкой и взяла ее за руку, выражая свое молчаливое соболезнование. Ипсиланти еще с минуту оценивал дочь Фисуна, которую с ходу отнес к категории мегер. В отличие от брата и папы она была худая, даже костлявая, с застывшим на лице выражением недовольства, будто весь мир в долгу перед ней. Впрочем, ее папу убили, и, наверное, это достаточный мотив, чтобы возненавидеть мир.

– Когда выстрелили в Силантия Игоревича… – начала соседка, но Ипсиланти прервал ее:

– А вы слышали выстрелы?

– Нет, выстрелов я не слышала. На улице был шум, я выглянула в окно и увидела, что Силантий Игоревич лежит на тротуаре, а Марьяна стоит рядом, кричит… Ну, а потом муж спустился вниз, узнал, что Силантий Игоревич ранен… Потом приехала милиция. Потом стало тихо. У нас, кстати, всегда тихо. А потом я заснуть не могла – сердце. Знаете ли, трудно переживать такие события… Не спала я долго. Где-то в половине второго ночи встала, приняла капли и в окно посмотрела. Меня привлек шум мотора автомобиля. Смотрю – у входа в дом Фисунов остановилась машина. Светлая. Из нее вышел мужчина, который держал в руках… Знаете, когда-то газ привозили в баллонах, так вот, он держал похожий баллон, только более узкий. Ему открыла Марьяна, я видела, ведь вход в дом сразу с улицы…