Стокгольм delete - Йенс Лапидус Страница 12

Разговор с инспектором угрозыска лишил Эмили всяких надежд выспаться. Взволновал ее куда больше, чем она ожидала. И не только это. Надо быть честной. С собой, по крайней мере. Еще и этот… идиот.

Так и не смогла заставить себя расслабиться в «Рише», а надо было – повод значительный. Звание адвоката. Отпила пару глотков шампанского, поблагодарила всех, кто пришел, кто о ней думает, сослалась на срочное дело и ушла, не заботясь, поверили ей или нет.

Надо вернуться в «Лейонс».

Никаких срочных дел у нее не было. Она сидела за письменным столом и не могла ни о чем думать. Только о странной истории, которую поведал ей инспектор.

В половине одиннадцатого пошла домой.

Молодой парень подозревается в убийстве, лежит без сознания. Что-то вроде комы. И ни с того ни с сего потребовал, чтобы она была его адвокатом. Никогда в жизни Эмили не занималась уголовными делами. Ни опыта, ни знаний.

Она попросила инспектора дать ей подумать.

– Мне нужен ваш ответ завтра, не позже восьми утра, – сказал Юхан Кулльман и пояснил: – Подозреваемый без сознания, но он не на респираторе, так что иногда с ним можно поговорить. В минуты просветления. И вчера он сказал совершенно ясно: я хочу, чтобы Эмили Янссон представляла меня в суде. Я поговорил с прокурором Рёлен, и мы оба считаем своим долгом выполнить его желание. Кома комой, но у нас нет оснований считать, что он бредит… Нам надо срочно провести допрос подозреваемого – понятно. Без адвоката не имеем права – тоже понятно. Все просто. У вас несколько часов, чтобы подумать, – заключил Кулльман.

И о чем тут думать? Ответ ясен: нет. Во-первых, будет возражать ее контора. Во-вторых… почему бы ей сразу не ответить: меня не интересует эта работа.

Все так… но она никак не могла додумать мысль до конца.

И вот на тебе: не ночь, а кошмар. Жеваные простыни, немотивированный гнев на неплотные жалюзи, раздражающая музыка неизвестно у кого.

Инспектор Кулльман. Ну, нет, не только инспектор Кулльман. Не только его странное предложение. Ее сосед. Идиот.

И музыка известно у кого. У идиота в соседней квартире. Не в первый раз. Вильяму двадцать три, коммивояжер или что-то в этом роде. С ума сходит от Авичи и Келвина Харриса. И только на максимальной громкости. И желательно – среди ночи. И как назло – его гостиная через стенку от ее спальни.

Колонки грохочут дважды в неделю. С тех пор как он переехал, она вывела среднюю цифру: дважды в неделю. Именно ночью. В лучшем случае рано утром. Идиоту неведомо, что некоторым надо выспаться и утром идти на работу. Эмили уже заходила к нему. Четыре раза. И днем, когда встречались, – он каждый раз обещал исправиться.

Она мучительно старалась уснуть. Вспоминала годы учения в юридическом. Мысль была поначалу вот какая: помогать людям. Но постепенно выветрилась. И не только у нее: все ее сокурсники прошли ту же эволюцию. Никому не нужны адвокаты-защитники. Грязная работа. Требовались юристы, обеспечивающие финансовые транзакции. Смазка для колесиков большого бизнеса. Никто не говорил о людях. Никто не говорил, что хочет защищать кого-то в суде. И самое главное – работу в адвокатских бюро, занимающихся именно адвокатурой, защитой обвиняемых, получить почти невозможно. Таких бюро очень мало.

К концу курса и для Эмили, и для ее друзей стало ясно: есть два пути. Либо в обвинители, либо в крупные адвокатуры, обслуживающие еще более крупные предприятия.

Она встала, надела тренировочные брюки и вышла на лестничную площадку. Музыка здесь слышна меньше. Почти не слышна. Но не спать же ей на площадке.

Она позвонила в дверь.

Молчание. Грохот музыки.

Посмотрела на часы – половина четвертого утра.

Позвонила еще раз.

На этот раз Вильям открыл. Волосы торчком, глаза красные. Либо пьян, либо обкуренный. За его спиной в дымном полумраке еще три фигуры – сидят на диване, уставились в компьютер. Наверняка перелистывают «Спотифай» или «Ютьюб». Ищут чего погромче. Сволочи.

Он мутно улыбнулся.

Поганец. Идиот. С нее хватит.

– Я уже с тобой говорила не раз. Твои динамики стоят у стены моей спальни. Убавь громкость.

– Ну что ты раскипятилась, телочка? Заходи лучше к нам, попрыгаем… – Он продолжал улыбаться.

С нее хватит. Ей нужно выспаться хотя бы сегодня.

Правая рука распрямилась, как пружина, и врезала прямо в ухмыляющуюся физиономию.

Из носа брызнула кровь.

– Ты что, спятила? – парень зажал нос рукой.

– Убавь громкость, – тихо и яростно сказала Эмили. – Если с тебя хватит, убавь громкость. Если нет, могу добавить.

Приятели сообразили – что-то не так. Они неторопливо поднялись со своего дивана и втащили Вильяма в комнату.

Эмили пошла домой и тщательно заперла за собой дверь.

В половине седьмого музыкально пропищал мобильник. Она, не вставая, позвонила Магнусу Хасселу.

Спала меньше трех часов. Ночная выходка – ничего удивительного. За гранью нормы. Все, что происходит, – за гранью нормы. Но больше всего ее удивила собственная решимость – словно бы никаких «граней нормы» просто-напросто не существует. Оскорблена – действуй.