Без права обладания, или Выйду замуж на время кризиса - Юлия Шилова Страница 12

— Я думала, вы пришли со мной договариваться, — опешила женщина.

— Я действительно пришла договариваться, — жёстко сказала я и, открыв сумочку, положила на стол внушительную пачку денег.

— Что это? — окончательно растерялась Надежда.

— Деньги. Вы разве не видите?

— Зачем?

— Это вам.

— За что?

— За то, чтобы мой муж получил по полной. Вы должны идти до конца. Никаких поблажек, уступок и компромиссов с адвокатом или следователем. Будьте непреклонны и требуйте максимального срока. Это наш с вами незримый уговор и единая цель. Если моему мужу вкатят максимальный срок, а точнее, дадут пять лет, сразу после суда вы получите ещё точно такую же сумму.

Женщина растерянно посмотрела на меня, потом перевела взгляд на деньги.

— Вы хотите посадить собственного мужа? — недоверчиво пробормотала она.

— Хочу.

— Вы его совсем не любите? — Женщина наблюдала за мной с тревогой.

— Я его ненавижу, — отрезала я. — Хочу, чтобы после того, как суд приговорит его к максимальному сроку, он пришёл в тюремную камеру и начал биться головой о бетонную стену. И пусть от каждого удара ему будет плохо, одиноко и муторно. Его арестантская голова всё равно крепче, чем тюремные стены. Я хочу, чтобы он разбил её в кровь. В тот момент, когда он будет размазывать кровь о стены, я буду пить мартини, слушать джаз и танцевать в туфлях на высоких каблуках в гостиной. Он любил смотреть, как я танцую. Больше ему никогда не увидеть подобную картинку. — С трудом сдержав слёзы, я обхватила колени руками. — Я хочу, чтобы за тюремными стенами он почувствовал себя заживо погребённым. Пусть думает, что жизнь закончена, что всё лучшее в жизни ушло навсегда. Впереди только мрак, пустота, душевная боль и безысходность. Я хочу, чтобы ещё живым он уже почувствовал себя мертвецом. Пусть другие сокамерники съедают его, как более крупные пауки мелких насекомых в банке.

Чем дольше я говорила, тем больше становились глаза у Надежды. Мне показалось, ей стало по-настоящему страшно.

— Я хочу, чтобы он тупо смотрел в потолок, валяясь на нарах, и рыдал о том времени, когда мы были вместе, — продолжала я шокировать женщину. — Пусть он однажды не выдержит и вскроет себе вены. Нет, я не мечтаю, чтобы он умер. Я хочу, чтобы его спасли, врезали за содеянное дубинкой по почкам, надели наручники и кинули обратно в камеру. Пусть поймёт, что в его ситуации умереть — это слишком легко. Намного сложнее жить и мучиться. — Немного помолчав, я бросила на Надежду обеспокоенный взгляд. — Вы не знаете, у них там Интернета случайно нет?

— Откуда там Интернет?

— Это правильно. Пусть отучаются. Просто мой без Интернета не может. Подыхать будет, но на сайт знакомств зайдёт и какую-нибудь бабу зацепит. У него это в крови. Его не столько пугают тюремные стены и отсутствие свободы, сколько то, что там нет Интернета и столько женских анкет проходит мимо него.

Я посмотрела на женщину, но она тут же отвела глаза в сторону.

— А вы своего мужа любили? — неожиданно задала я вопрос.

— Он был очень хорошим человеком, — тихо сказала Надежда и вновь посмотрела на меня так, словно я не в себе.

— Я очень сожалею, что всё так произошло, и надеюсь, мы с вами добьёмся, чтобы мой был наказан по всей строгости закона.

Не помню, как вышла из квартиры, как выбежала из-подъезда, как выскочила на дорогу, пытаясь как побыстрее её перебежать, чтобы поймать машину. Я угодила под колёса проезжающего мимо автомобиля. Меня сильно ударило, подбросило вверх и кинуло сторону. Стало больно, страшно и… темно…