Эффект предвидения - Надежда и Николай Зорины Страница 12

Чем занять себя, пока он будет одеваться? Проверить газ, воду, свет? Нет, это Кирилл уезжает, а она-то вернется. Часа через три.

Уже без Кирилла.

И будет жить без него три недели. В квартире, где когда-то произошло убийство. И ждать возвращения убийцы.

– Ну, я готов. Выходим? Сейчас такси подъедет, я вызвал.

– Выходим. Проверь билет и паспорт.

– Проверил уже. Ключ не забудь.

Ключ. Возможно, тот самый, которым убийца…

– Присядем на минутку. – Они сели на тумбочку, рядом. Кирилл сосредоточенно смотрел прямо перед собой, словно отсчитывал секунды – должно выйти ровно шестьдесят, ровно минута, ни больше ни меньше.

– Пойдем. – Досчитал, наверное.

Они поднялись.

Такси уже ждало у подъезда. Водитель распахнул дверцу, как только они подошли.

– Сумку можете сзади наверх поставить, не такая она и большая.

– Спасибо, я сбоку.

Кирилл поставил сумку, помог Ане забраться в машину.

– В свадебное путешествие собрались, молодые люди? – Водитель пытался быть приветливым. – Докачу с ветерком и разговором приятным потешу.

– Нет. – Слава богу, Кирилл не стал вдаваться в подробности, объяснять про Америку.

– А что же? В отпуск? – Он никак не отвязывался.

– Деловая командировка, скажем так.

– Вы едете. Ага. А девушка вас провожает. Жена?

Ну чего ему нужно, господи!

– Жена.

– Переживает, наверное, что мужа отправляет? Вы переживаете, девушка?

Ну что ответить этому общительному болвану?

Аня хмуро кивнула.

– Понятно, расставаться грустно. Но зато вас ожидает радость встречи. Надолго в командировку? – Он посмотрел на Кирилла в зеркало.

– На три недели.

– Надолго. – Вздохнул тяжело, словно это он уезжает, головой закачал, как китайский болванчик. Только бы не стал рассказывать историю из своей жизни, когда он однажды вот так же… Вот так же не мог он, вранье. И жена его вот так же не могла, потому что… И еще потому что в их квартире никого не убили.

– А я ведь сам из Одессы. До распада Союза служил в ЧМП.

– В ЧМП?

– В пароходстве, на пассажирах ходил.

– Это на пассажирских судах?

– Ну да. Даже на «Достоевском» успел побывать. А потом лавочку прикрыли. И жена от меня ушла. И все деньги пропали. Вот сюда перебрался. Все ничего, только к климату не могу привыкнуть. Это что? – Он кивнул на окно. – Май? У нас уже лето давно. И в сентябре тоже все еще лето.

Таксист наконец замолчал, грустя об утраченном вечном лете. Знакомые улицы перешли в незнакомые. Выехали из города. Минут пять-семь, и аэропорт. Назад она поедет на экспрессе. Попадется опять такой вот разговорчивый, отвечай, кого провожала, куда улетел. Кстати, этот почему-то не спросил куда.

– Да, так вот меня и звали все – Паша-прачка, – снова заговорил водитель, вероятно, продолжил вслух свои мысли.

– Почему Паша-прачка? – И интересно это Кириллу?

– Я ведь прачкой работал. На пароходе. Заведовал прачечной, – водитель засмеялся. – Зато весь мир увидел. Только в Японии и в Китае не довелось побывать. А так… Пять раз в кругосветку ходил. И в Бразилии на карнавале был. А о таких мелочах, как Марсель, Венеция, Лондон, Афины, я и не говорю. Венецию я не любил. Я там постоянно простуживался. Вокруг губ высыпало – герпес.

– Да, это неприятно. – Кирилл вежливо покивал головой.

Вежливо. Он вообще ужасно вежливый. И ей тоже вежливо скажет… И уйдет, улетит на три недели. Нет, не сразу уйдет. Еще помашет рукой из таможни – там дверь стеклянная. Обернется и помашет.

Аэропорт. Приехали.

– Счастливого пути. Удачной поездки.

– Спасибо. – Кирилл расплатился с водителем. Вышли. Солнце светило вовсю, и ветер стих.

– Я же говорила, рассеется.

Кирилл с недоверием посмотрел на небо.

– Да, вроде рассеялось. Но неизвестно, что в Вашингтоне. Может, там нелетная. Пойдем в справочную, узнаем.

– Объявят, если что. Пойдем лучше где-нибудь посидим.

– Хорошо. Если хочешь…

– Хочу.

Кирилл засмеялся, поцеловал Аню в щеку и, обняв за плечи, повел в аэропортовский бар, самый ближайший от стоек регистрации.

– Что закажем? Кофе? Или, может, по коньячку, на посошок?

– Давай по коньячку.

Все равно, все равно. Никакой коньяк уже не спасет. Через полчаса объявят регистрацию, останется только очередь у стойки, «я позвоню тебе, как приземлимся» и таможенное «до свиданья» рукой, обернувшись, уже сквозь стекло.

И начнется «уже без Кирилла».

Принесли коньяк и мороженое.

Он заказал и мороженое?

– Ну давай, Анюта, за отъезд. Легкой мне посадки.

Они чокнулись, выпили. Кирилл закурил. Бармен подбежал с пепельницей. Могли бы заранее поставить, чтоб потом не бегать. Или сервис хотят показать – ни один ваш жест не останется незамеченным, мы тут же к вашим услугам!

– Я ведь еще никогда, никогда не был за границей.

Как будто она была!

– Знаешь, чувствую себя этаким мальчиком из провинции. Даже немного страшно. Этот таксист, Паша-прачка, – счастливейший человек. Я ему ужасно позавидовал. Представь себе, попасть на бразильский карнавал. Здорово?

– Наверное, здорово.

Нельзя было отменять поездку, нельзя. Он просто бы умер от горя.

– Мы тоже с тобой куда-нибудь съездим. Я уже точно решил. В августе выкрою себе две недельки, и смотаемся. Куда бы ты хотела?

В августе. Будет ли август? Если убийца вернется…

– Не знаю, мне все равно.

– Ну как все равно? Все равно быть не может. Хочешь в Венецию? А в Барселону? Может, в Прагу?

– Можно в Прагу.

Объявили начало регистрации. Кирилл занервничал, затушил недокуренную сигарету.

– Пойдем, Анют.

– Еще только начало. Ну хорошо, пойдем.

Он не виноват в том, что так суетится, что не может дождаться окончания прощания, в том, что расставание на три недели для него не трагедия, в том, что он все же летит, несмотря ни на что!

Очередь у стойки совсем небольшая. Потому что регистрация только начинается. Потому что никто так не торопится улететь, как Кирилл.

И на таможню он, конечно, первым придет. Чтоб скорее отмахать и освободиться. Но он не виноват, просто боится, что она опять расхнычется и про старуху начнет вспоминать.