Ядовитые стрелы Амура - Людмила Ситникова Страница 12

– А эта милая девушка, что открыла мне дверь, – ваша домработница?

– Леночка? Ну что вы, нет, конечно. Лена – дочь Лиды от первого брака.

Чудеснейшее создание. Ей удалось практически невозможное – подружиться с Валей.

– Даже так?

– Представьте себе. Лиду Валя терпеть не могла, а с Леночкой сравнительно быстро нашла общий язык. Чего греха таить, у Валентины был тяжелый характер, она его унаследовала от матери. Чуть что не по ней – закатывается грандиозная истерика. Валя любила перетягивать одеяло на себя, но в этом есть и моя доля вины. С детства Валюша ни в чем не знала отказа, мы потакали ей абсолютно во всем. Дочь хочет новую игрушку, такую, как у соседской девочки? Мать несется в «Детский мир». Валя захотела платье – через день оно висит у нее в шкафу. – Сабуров вздохнул. – Подобное частенько встречается в семьях, где воспитывается один ребенок.

– Семен Андреевич, я понимаю, вам сейчас нелегко вспоминать эту историю, но мне необходимо знать, что случилось с Валентиной. Кто вам сообщил о ее смерти? Какие версии выдвигают органы? Если нетрудно…

Сабуров поднял правую руку.

– Я расскажу, барышня, все расскажу. Нам позвонили из милиции, сообщили, что в подмосковном лесу обнаружен изуродованный труп. В кармане куртки убитой найдены документы на имя Сабуровой Валентины. В паспорте, помимо фактического адреса проживания, имелся старый адрес, то есть наш. Мы с Лидочкой поехали на опознание. Должен вам заметить, эта очень неприятная процедура.

– А как вы ее опознали, если лицо было изуродовано?

– По татуировке. После смерти матери Валя вопреки моей воле сделала себе наколку на щиколотке. Вот по ней мы и узнали нашу Валюшу. Экспертиза подтвердила, что смерть наступила две недели назад. Валю задушили. Следствие склонялось к версии о насилии, но эксперты эту версию опровергли – следов насилия на теле не обнаружено. Скорее всего, Валя стала жертвой грабителей.

– У нее что-то украли?

– Золотую цепочку с крестиком и колечко. Она их никогда не снимала.

– Но кислота, зачем ее облили кислотой?

– Вы меня спрашиваете? Видит бог, я сам задаюсь этим вопросом, но ответа… как не было, так и нет. Кислоту зачем-то вылили на лицо, когда Валя была уже мертва.

– Чудовищно.

– Не то слово. Как только земля может носить таких нелюдей!

– Семен Андреевич, вам известен круг общения дочери?

– К сожалению, нет. С кем Валя водила дружбу, я не в курсе. Дочь не ставила меня в известность, где и как проводит свободное время.

– Когда последний раз вы виделись с Валей?

Сабуров нахмурил лоб.

– В начале апреля. Да… точно, в начале апреля Валентина приехала ко мне и попросила денег.

Ей срочно требовалось двадцать тысяч наличными. Разумеется, об этом факте я рассказал милиции.

– Вас не насторожило, что она долго не дает о себе знать?

– Нисколько. Валя могла не звонить более двух месяцев. Стальной характер вкупе с затаенной обидой делал свое дело.

Семен Андреевич открыл верхний ящик стола и, достав сигарету, спросил:

– Барышня, вы не станете возражать, если я закурю?

– Ради бога.

Чиркнув зажигалкой, Сабуров задумчиво молвил:

– Мне не дает покоя мысль, кто же хозяйничал в Валиной квартире? Вы хорошо запомнили лицо той девушки?

– Достаточно хорошо, чтобы при встрече сразу узнать обманщицу.

Сабуров кивнул в сторону книжного стеллажа.

– Там стоит фотография Валентины, если желаете, посмотрите.

Копейкина подошла к полкам.

В серебристой рамке красовалось цветное фото привлекательной брюнетки с симпатичными ямочками на щеках.

– Этот снимок – единственное, что осталось от дочери.

– В институте уже знают о трагедии?

– Думаю, да. Милиция должна опросить друзей Вали, может быть, кто-нибудь сможет помочь следствию.

– Семен Андреевич, вы не против, если я переговорю с Леной?

– Не смею возражать. – Сабуров затушил окурок и крикнул: – Леночка, зайди в кабинет.

Елена появилась в компании Ирбиса. Кот чувствовал себя весьма вольготно на руках хозяйки, поэтому, когда его опустили на пол, он недовольно фыркнул и скрылся в коридоре.

– Да, Семен Андреевич.

– Леночка, Катарина хочет задать тебе несколько вопросов касательно Валентины. Ты уж, дружочек, не подведи.

– Я ничего не знаю, – испугалась девушка.

– Но вы же общались, – Катка следила за реакцией Лены.

– Не так часто, как хотелось бы. Валя звонила мне на сотовый примерно раз в месяц.

– В мае звонки были?

Лена опустила голову.

– Не помню.

Сабуров кашлянул.

– Леночка, ну соберись, дружок, напряги память, вспомни.

– В мае Валя не звонила.

– Точно?

– Угу.

Копейкина видела, что девица врет. Несомненно, ей что-то известно.

– В разговорах Валя упоминала имена друзей, подруг?

– Нет.

– У нее был парень?

– Нет… не знаю, – лицо Лены залилось краской. – Семен Андреевич, я пойду, Ирбиса надо покормить.

– Но, Леночка…

– Я ничего не знаю, – твердо повторила девушка, покидая кабинет.

Сабуров развел руками.

– Не обижайтесь на Лену. Она, как и я, не в себе. Смерть Валентины – тяжкий удар для нашего семейства.

Поблагодарив хозяина за гостеприимство, Катарина поспешила откланяться.

Лена поджидала ее в прихожей.

– Я не хотела говорить в присутствии Семена Андреевича, но лично вам, – она понизила голос до шепота, – расскажу пару интересных эпизодов из жизни Валентины.

– Здесь есть место, где нам никто не помешает?

– Идите на улицу. За домом есть детская площадка, ждите меня там. Я спущусь минут через десять.

Удовлетворенно кивнув, Копейкина покинула жилище Сабуровых.

Лена приблизилась незаметно. Положив руку Катке на плечо, девушка сказала:

– Вы знаете, я чувствовала, интуиция подсказывала, что с Валькой что-то не так. Но я не могла понять, что именно. Ее апрельский визит, звонки, просьбы… все это наводило на определенные мысли. Вы должны пообещать, что о нашей встрече Семен Андреевич не узнает. У него очень слабое сердце, он едва на ногах держится.

– Не беспокойся, я не проговорюсь.

– Тогда слушайте. Все началось в апреле, когда возбужденная Валентина приехала к отцу…