На сеновал с Зевсом - Елена Логунова Страница 12

– Срочно нужно написать Лушкиной, – уныло объяснила Катерина.

– Опять?! Мы ведь уже поздравили Галину Михайловну! Кстати, день рождения у нее был позавчера, – напомнила я.

– Позавчера у нее был день рождения, а сегодня совершенно наоборот, – прикрыв рукой телефонную трубку, сказала Зоя.

Она тоже пребывала в образе: губы загнуты крючочками вниз, а голос проникновенно-печальный, как реквием.

– Хризантемы? – выжидательно посмотрев на Катерину, переспросила Зоя в телефон.

Катька помотала головой.

– Нет, хризантемы – это слишком просто, – решила Зоя. – Давайте белые лилии.

– Самое то! – кивнула Катерина.

– И зелень чтобы не хвойная была, а какая-нибудь лиственная. Идеальны будут пальмовые ветви, – уныло распоряжалась Зойка.

Я прислушивалась к этому разговору с подозрением, постепенно понимая, что гвоздем сегодняшней печальной программы будет вовсе не моя казнь. Очень похоже, что бессловесная роль в белых тапках уже кем-то занята. Я понизила голос до общего траурного тона и боязливо спросила:

– Что, кто-то умер?

– Да Лушкина же! – раздраженно ответила Катерина.

Я присела на ближайший стул и с недоумением посмотрела на монитор, где уже третий день красовалась безумная белка с орехами. И глаза у грызуна были такие же круглые, как у меня, когда я спросила:

– Зачем же ей писать, если она уже умерла?

«Уважаемая Галина Михайловна! От всей души поздравляем Вас с избавлением от тяжкого бремени жизненных забот и переходом в лучший мир!» – с готовностью подсказал начало оригинального посмертного поздравления мой внутренний голос.

– Умерла не та Лушкина, – непонятно объяснила Зоя, набирая новый телефонный номер. – Сама жива, вот ей-то и нужно написать… Алло? Скажите, есть у вас розовые шелковые ленты, пригодные для золотого тиснения?

«Уважаемая Галина Михайловна! Примите наши поздравления с тем, что это не Вы избавились от тяжкого бремени жизненных забот и перешли в лучший мир!» – без промедления учел важную поправку мой внутренний голос.

– Ну, что ты смотришь как баран на новые ворота? – рассердилась Катерина. – Галина Лушкина жива, у нее дочка умерла, вот и нужно написать соболезнование.

– У Лушкиной была дочь?

Я так удивилась, словно мне сказали, что потомка породил бронзовый монумент. Однако изумление мое можно было понять. Галина Михайловна Лушкина – фигура во всех смыслах заметная. И деловые газеты, и таблоиды упоминают ее имя нередко и по самым разным поводам: Лушкина на радость любителям сенсаций то новый завод откроет, то свежего кавалера в свет выведет. Однако о дочери Галины Михайловны я лично никогда ничего не слышала.

– Маленькая, наверное, была девочка?

– Ну, как сказать – маленькая… – Зоя забыла, что она в образе, и насмешливо фыркнула. – Под тридцать!

– Это был ее возраст, – Катя тоже не упустила случая позлословить. – А вес раза в три побольше!

Мне хотелось подробностей, и я обратилась за ними сначала к Смеловскому, а потом к Кулебякину. С Максом было проще, ему не пришлось объяснять природу моего интереса к личности покойной Лушкиной-младшей. Настоящий журналист, Смеловский сам жаждал делиться с массами имеющейся у него информацией.

– Элечка Лушкина? Конечно, я знал ее, – не разочаровал меня Максим. – Видел пару раз, когда мы снимали Саму для программы «Мой дом – моя крепость». Эта самая Элечка была жутко закомплексованная особа. Стеснительная, робкая – нипочем не скажешь, что наследница миллионного состояния! Кажется, старая дева.

– Это с чего ты так решил?

– Ревнуешь? – обрадовался Макс. – Только это не я, а мой оператор Петька Красильников диагноз поставил. Он у нас малый корыстный, попытался приударить за бедной богатой Элечкой, думал за красивые глаза и крепкие бицепсы отхватить себе принцессу и полцарства в придачу. Да куда там! Элечка от одного откровенного мужского взгляда в обморок падала, а от комплиментов далеко убегала и надолго пряталась.

– Бедняга, – посочувствовала я.

Если бы я так болезненно реагировала на мужские взгляды, полжизни провела бы в коме!

– Да уж, не сладко ей, наверное, жилось в тени такого баобаба, как Галина свет Михайловна, – согласился Макс.

– Так ушла бы от маменьки на свои хлеба, в тридцать-то лет уже большая была девочка! – заметила я. – У нее профессия-то имелась?

– Ага. Ботаник! – Смеловский заржал, но, очевидно, вспомнив, что Элечки уже нет в живых, быстро оборвал недобрый смех. – Куда она могла уйти, такая затюканная, безвольная, трусливая? Разве что на тот свет, прости господи, что так и вышло…

Информация, полученная от Макса, не сильно прояснила взаимоотношения матери и дочери Лушкиных, а этот момент представлялся мне очень важным – хотелось найти самые правильные слова для соболезнования. А еще Макс почти ничего не знал об обстоятельствах внезапной смерти Элечки. Сказал только:

– Вроде она покончила с собой – говорят, прыгнула с крыши, но подробностей пока никаких. Это же только час назад произошло! Позвони мне попозже. Я уже послал нашу группу в «ЮгРос», может, ребята нароют что-нибудь.

Тогда я подумала о других ребятах, которые уже сто процентов что-нибудь нарыли, и позвонила своему любимому милицейскому капитану.

– А почему тебя это интересует? – спросил Денис.

Я объяснила, что мне поручено найти слова утешения для Самой Лушкиной. Вот поэтому я и должна быть в материале, чтобы ненароком не ляпнуть лишнего.

– А почему я должен тебе об этом рассказывать? – Кулебякин слегка поменял вектор вопроса.

Следующей фразой могло стать классическое: «А что мне за это будет?», и я осуществила контрманевр на упреждение:

– Ты же хочешь, чтобы мы стали одной семьей? Значит, между нами не должно быть секретов. И я ведь не прошу выдавать мне страшные тайны следствия. Мне лишь надо поскорее узнать официальную версию, которую твое ведомство так или иначе сообщит народу. Так что случилось с Элечкой Лушкиной?

– По официальной версии, – Денис интонационно подчеркнул ссылочку. – Ариэлла Вадимовна Лушкина наложила на себя руки по причине гибели самого близкого ей человека – любимой матери.

– Что, Галина Лушкина тоже умерла?! – вскричала я, переполошив коллег.

Катерина уронила в цветочный горшок лейку с водой, а хваткая Зойка с деловитым бормотанием: «Надо просить оптовую скидку!» принялась вновь набирать номер конторы, плетущей похоронные венки.

– Галина Лушкина жива, хотя и не совсем здорова, – Кулебякин успокоил меня, а я – девочек, прошептав в сторону: «Она жива, второй венок не нужен!». – История не вполне понятная, но сама Лушкина-старшая утверждает, что дело было так: они с дочкой загорали на крыше, грубо нарушая технику безопасности…