Хроника гениального сыщика - Артур Кангин Страница 12

Картина зловещая.

Из-за вражды опальных газово-нефтяных баронов Урала и Чечни бензин водилам выдавали в бутылочках из-под детского питания.

Фонари не горели…

Рекламный неон всюду потух, лишь слабо мерцая на разорившихся и, вопреки всякой логике, ведущих агрессивную финансовую политику банках.

Погрузив тяжелые чемоданы на плечи подвыпившего носильщика, мы тронулись пешком к Садовому Кольцу.

— Если мы с вами, Петя, не разгадаем тайну заводного апельсина, — заиграл желваками Рябов, — Россия сгинет.

Носильщик обернулся на нас.

— Заводной апельсин? — улыбнулся он щербатым ртом. — Отправляйтесь на Лубянку, в здание бывшего ЦК ВЛКСМ.

— А что там? — резко спросил Рябов.

— Оттуда пойдет марш молодежи. Кодовое название похода — «Заводной апельсин». Под патронажем самого президента РФ.

Мы с детективом переглянулись, выхватили чемоданы у оторопевшего носильщика, рысью побежали к Лубянскому массиву.

5.

По Лубянке, мимо мрачно-монументального здания ФСБ, шествовали колонны молодежи.

Девушки в алых косынках, юноши в алых рубашках.

Впереди колонны, гордо выпятив пивное брюшко, с алым стягом в руках вышагивал редактор «Московского стряпчего», Валентин Мирзоев.

Мы с Рябовым достали из чемоданов камуфляжные алые рубашки, вдели в петлицы красные гвоздики, пристроились в хвост колонны.

— Заводной апельсин! — крикнул Мирзоев.

— Заводной апельсин! Заводной апельсин!.. — дружно заскандировала вышколенная колонна.

Я лишь таращил очи.

— Спокойствие, мой друг, только спокойствие, — урезонил Рябов. — Сейчас все увидим.

Колонна демонстрантов подошла к прибрежному памятнику Петру Первому: огромный каменный болван, намертво вцепившись в штурвал брига, осатанело всматривался в сторону Кремля.

Колонна замерла.

Валентин Мирзоев достал из кармана вельветовых брюк какой-то предмет, напоминающий оранжевый шар.

Потом метнул его в памятник.

— Ложись! — крикнул Валя.

Колонна послушно легла.

Раздался оглушительный взрыв.

Памятник Петру Первому разнесло вдребезги.

Лишь перед скособоченным штурвалом остались стоять бетонные сапоги.

Стряхивая со своей седеющей шевелюры осколки и пыль изваянья, Рябов заиграл желвакам:

— Каков подонок!

— А что за оранжевый предмет метнул Валентин? — спросил я, выплевывая маленькие камешки.

— Этот оранжевый предмет, Петя, — устало усмехнулся Рябов, — и есть заводной апельсин — вакуумная бомба. Она безжалостно уничтожает железобетонные строения, оставляя в живых людей.

Рябов снял алую рубашку и сквозь зубы приказал мне:

— Вперед! К Газпрому! Лишь там нам станет все окончательно ясно.

6.

Здание Газпрома на Калужской поразило буйством озорной иллюминации в вымершей, обесточенной Москве.

Пиарщики, блин…

Курил и пускал клубы дыма неоновый курильщик. Опустошал и вновь наливал себе стопарь дорогущего виски неоновый ковбой. Рядом с Газпромом, в бассейне с могучей подсветкой, плавали мириады золотых рыбок.

— Прямо, как у турецкого султана! — насторожился я.

Тут над нами пролетели два дирижабля.

На одном из них был портрет президента РФ.

На другом — председателя Газпрома, Сэма Миллера.

— Петя, знаете, как расшифровывается имя Сэм? — сощурился Рябов.

Я пожал плечами.

— Социализм. Энгельс. Маркс… — твердым голосом произнес сыщик.

И тут на нас, весь в каменной крошке, выскочил Валентин Мирзоев.

Рябов дикой кошкой подскочил к нему, схватил за шиворот.

7.

— Ну?! — заиграв желваками, вопросил детектив, слегка ударил кулаком в солнечное сплетение супостата.

Мирзоев согнулся пополам и сказал, выплевывая, кровь:

— Большевики не сдаются!

— И так все ясно… — посуровел Рябов.

Мирзоев оторопело посмотрел на сыщика.

— Что?

— В памятнике Петру Первому, а именно в указательном пальце Петра, была тайная вечеря опальных нефтегазовых баронов. Сегодня же ты разнес ее вдребезги. Смутьяны повержены. Россия или скатится к хаосу, энтропии, запредельному мраку. Или же, как птица Феникс, возродится из пепла.

Мирзоев заплакал.

— Это тайное задание самого президента…

Рябов приобнял Мирзоева.

— Знаете, Валя, обещайте мне больше не ездить на Берег Слоновой Кости и не бить горемычных крокодилов. А я вам слово даю не предать наш разговор гласности.

— Больше ни одно земноводное не погибнет, — поклялся Валя и на всякий случай перекрестился на здание Газпрома.

— Идите… пока… — разрешил Рябов.

Пошатываясь, Мирзоев удалился прочь.

— Почему вы отпустили его? — поразился я.

— Петя, — печально глянул сыскарь, — война опальным баронам только объявлена. Ситуация неясна. Давайте подождем денек-другой, а потом уж, засучив рукава, возьмемся за дело.

Напоследок мы Рябовым взглянули на инфернально иллюминированное здание Газпрома, стремительно свернули в глухой московский проулок.