Ник Картер против барона Мутушими - Ник Картер Страница 12

Дик Боблей кивнул и вышел из комнаты.

Но от зоркого глаза Ника Картера не ускользнуло, что японец и хозяин трактира многозначительно переглянулись. Он догнал Дика и вернул его в комнату.

– Советую вам, Боблей, – вполголоса произнес сыщик, – даже не думать о предательстве. Если вы попытаетесь натравить на меня своих приятелей в надежде получить за это награду от моего пленника, то помните, что мне стоит только захотеть, и вы снова очутитесь за решеткой. А если я сам буду не в состоянии отправить вас туда, то это сделает мой двоюродный брат.

– Но клянусь вам, у меня и в мыслях ничего подобного не было, – заверил трактирщик своего незваного гостя.

– Ладно, Дик. Я счел своим долгом предупредить вас на всякий случай. А теперь ступайте, поторопитесь исполнить мое поручение.

Когда Боблей вышел, Ник Картер запер за ним дверь на засов и приблизился к своему пленнику.

– Прежде чем мы с вами начнем беседовать, – заговорил он, – мы немного подкрепимся. Я устал от быстрой езды, да и вам приятно будет выпить стаканчик. Не хотите – как хотите.

Сыщик подошел к столу, взял бутылку с коньяком, налил стакан и осторожно понюхал, прежде чем выпить.

Стоя к своему пленнику спиной, Ник Картер не мог видеть торжествующего взгляда барона.

Коньяк был очень хорош, как и вообще все напитки, которые можно было за деньги достать в этом трактире.

Ник Картер с удовольствием выпил его и, против обыкновения, налил себе еще одну порцию. Он почему-то чувствовал себя страшно утомленным.

Но теперь к нему вернулись силы. Сыщик поставил стакан на поднос и с насмешливой улыбкой проговорил, обращаясь к своему пленнику:

– Да, да, барон, иногда случается нечто совершенно неожиданное.

– Счастье переменчиво, – спокойно возразил японец, – но пока еще неизвестно, кто в чьей власти находится, сенатор.

– Нет уж, не предавайтесь мечтам, – расхохотался мнимый сенатор, – вы в моей власти, а через два часа очутитесь в тюрьме, если не примете моих условий.

– Прежде чем принимать какие бы то ни было условия, я должен их знать.

– Я не угрожаю вам убийством, как это делали вы, барон. Но моя воля непреклонна. Либо вы представите мне собственноручное письменное признание своей вины, с которым я поступлю по своему усмотрению, либо вы отправитесь в тюрьму.

– Сила на вашей стороне. Противоречить победителю было бы глупо, – отозвался Мутушими со странной улыбкой, которая заставила сыщика задуматься.

– Не предавайтесь ложным надеждам, барон, – продолжал Ник Картер, повысив голос, – вы зашли настолько далеко, что не можете рассчитывать на снисхождение. Если же вы станете упрямиться, то будете как иностранец переданы в распоряжение вашего посольства, а вы прекрасно знаете, с какими последствиями для вас это будет сопряжено. Даже в Японии шпионов не любят, тем более если они настолько неловки, что попадаются. Насколько мне известно, такую неловкость может искупить только харакири. Вас первым же пароходом отправят в Токио, там преподнесут вам кривую саблю, и вы будете иметь удовольствие вспороть себе живот.

Пленник содрогнулся и с ненавистью взглянул на Ника Картера.

– А что будет, – проговорил он, – если я сделаю то, что вы называете признанием моей вины?

– Если вы выполните мое требование, – ответил Ник Картер, – то никто не узнает о том, что произошло сегодня ночью. Мне останется лишь пожелать вам счастливого пути!

– Значит, вы обещаете мне полную тайну, если я составлю и подпишу подобное заявление? – спросил Мутушими.

Ник Картер ответил не сразу.

Он сел к столу и подпер голову рукой. Какая-то странная усталость вновь овладела им.

– Ничего я вам не обещаю, – ответил он, зевая, – я требую от вас заявления, в котором вы признаетесь, что организовали в Соединенных Штатах, в частности в столице, целую шпионскую сеть, что лица, участвовавшие в этом заговоре, владеют искусством чтения по губам. Вы поражены, барон, нашей осведомленностью? Вы не ожидали, что мы и об этом знаем? Неужели вы воображали, что американцы настолько глупы? Признаю, задумка хитрая. Но вы были слишком уверены в успехе и в конце концов дошли до того, что стали разглашать содержание частных бесед, обнародование которых не могло повредить никому, даже участвовавшим в них лицам. Вот тут-то вы и промахнулись.

Барон заскрежетал зубами от ярости и стал бросать на своего тюремщика взгляды, полные ненависти и злобы.

– Кто знает, сенатор, – воскликнул он, – быть может, еще придет время, когда вам придется пожалеть о ваших нынешних действиях!

– Маловероятно, – отозвался Ник Картер, пожимая плечами, – так вот, я и говорю: в своем заявлении вы подробно опишете всю структуру организованной вами шпионской сети. Вы назовете имена ваших соучастников и подробно опишете способ, которым вы пользовались для того, чтобы подслушивать беседы высокопоставленных лиц.

– А потом что будет? – с коварной улыбкой спросил барон.

– Потом? Потом я возьму это заявление и доставлю его вместе с вашей почтенной особой к президенту Соединенных Штатов.

Вдруг раздался стук в дверь.

Ник Картер отодвинул засов. На пороге появился Дик Боблей.

Сыщику опять показалось, что трактирщик с бароном переглянулись.

– Что вам нужно? – нетерпеливо спросил Ник Картер.

– Я хотел доложить, что карета подана.

– Отлично. Ну что, барон, вы приняли решение? – спросил мнимый сенатор, обращаясь к японцу.

– Я готов подписать заявление, но лишь с одним условием.

– Не тратьте зря слов, барон, – оборвал его Ник Картер, – ни о каких условиях не может быть и речи. Благодарите Будду, что вы отделались так легко.

Затем сыщик обратился к трактирщику:

– Карета подождет еще полчаса. Вот что еще, Дик Боблей, я не думаю, что люди барона явятся сюда с намерением освободить своего начальника. Но если это все-таки случится, то вы никого не впустите в дом. Впрочем, я вижу в углу телефон. Как только я замечу, что вы пытаетесь меня обмануть, я вызову работников главного полицейского управления в Вашингтоне. Ступайте.

Когда Ник Картер снова обернулся к своему пленнику, он заметил, что у того на лице появилось торжествующее выражение.

– Будьте любезны, освободите мне руки, чтобы я мог писать, – заговорил Мутушими, – надеюсь, вы разрешите мне присесть к столу.

Ник Картер кивнул и вынул из своего бумажника лист бумаги и автоматическую ручку. Затем он связал барону ноги, снял наручники, перенес его к столу и усадил.

– Вот вам бумага и перо, – сказал он.

– Я предпочитаю писать своим собственным пером, – возразил Мутушими, вынимая из кармана тоненькую бамбуковую палочку, – вам не надо направлять на меня револьвер, – продолжал он, заметив, что мнимый сенатор вынул из кармана оружие, – я отлично сознаю, что на этот раз проиграл.