Бриллианты Forever, или Кто не носит Tiffani - Елена Веселая Страница 12

Павел понимает, что сморозил что-то не то.

— Мне бы не хотелось, чтобы у Ирины сложилось ложное впечатление о наших отношениях. Я могу сказать, что вы моя пациентка.

Я замолкаю. Меня подмывает сказать что-нибудь колкое, но не могу сообразить что. Главное, чтобы он не понял, что у меня есть какой-то интерес к ней помимо шуб.

Наконец мы выруливаем на стоянку в Жуковке. Желтый «фордик» выглядит сиротой среди «Порше» и «Бентли». Мой кавалер как-то съеживается под презрительно-сочувственными взглядами охраны.

Мы заходим в теплое помещение ресторана. Почти все столы заняты. На покрытых коврами диванах развалились блондинки с будто глаженными утюгом волосами. Что меня бьет сразу и наповал, так это обилие смелых декольте не по погоде. Хорошо вылепленные известным всей Москве хирургом-боливийцем бюсты выставлены напоказ, как витрины с драгоценностями.

«В царство свободы дорогу грудью проложим себе» — вспоминаются слова революционной песни. Щедрые дары боливийца украшены золотом, а иногда и бриллиантами, которые смотрятся несколько неуместно в сельском ресторане. Я дальнозорким глазом полководца окидываю поле битвы. Преобладают простенькие подвески Bulgari и Chopard. Девушки как будто вышли из одного инкубатора. Зато все сразу знают, сколько уплачено и где куплено. Можно даже обсудить, кто больше выцыганил скидку.

Меня удивляет, что столики разобраны строго по по-новому признаку. Девушки сидят отдельно, мужчины — отдельно. Все старательно делают вид, что пришли сюда просто пообщаться, по-свойски, по-деревенски. Однако напряжение, связывающее столы, ощущается просто физически. Видно, скоро начнется броуновское движение между столами и станет более очевидно, кто за чем пришел.

За соседним столиком сидят две нимфетки, едят конфетки. Обе — карикатуры на «бабушку» Шанель: аккуратненькие костюмчики с бахромой вокруг воротника и карманов, стеганые сумочки на цепочке. Как будто спешат вырасти и позаимствовали наряды в маминых шкафах.

Девушки постарше, наоборот, стилизуются под нимфеток: голые животы, курточки с игривыми надписями… Одна из них повергает меня в шок. На спине у барышни написано: «The Master in Oral Performance». Я краснею и отвожу глаза. Но перед этим не могу удержаться от любопытства и заглядываю в лицо мастерице. Ничего особенного, нормальное лицо с пухлыми щеками и наивно-детским выражением. Интересно, знает ли она английский?

Через два стола от нас пирует с друзьями хозяин конкурирующего магазина — высокий парень с шальными глазами. Похоже, его тут все знают: к его столику постоянно подходят люди, шумно целуются, громко смеются… Я невольно думаю: вот наш Лев Сергеич брезгует такими местами, не хочет светиться, ленится выходить в народ. А зря. Если клиент не идет в магазин, хозяин магазина должен идти к клиенту. Глядишь, так ненароком и продашь пару-другую камешков.

Павел прерывает мое откровенное разглядывание публики. Нужно что-то заказывать. Он пытается взять реванш за унижение на автостоянке и изображает завсегдатая. Официант, впрочем, игру не поддерживает и смотрит на нас строго.

— Мы будем есть плов, — решает Павел. — А на закуску — зелень и соленые опята.

Я отвлекаюсь. Пусть заказывает, что хочет.

Вокруг все едят. Причем много. Время позднее, но, видимо, заветы доктора Волкова — не есть после шести — перестали волновать Рублевку. Все сначала похудели, потом как-то успокоились и снова принялись за еду. Что еще делать русскому человеку зимой в деревне?

И вдруг я слышу нечто, что буквально заставляет кровь застыть в жилах. За моей спиной заливисто смеется девушка. Еще не обернувшись, я знаю, что это Майка. Что она делает здесь так поздно?

Я осторожно отодвигаю стул и смотрю через плечо. Майка сидит за столом с известным всей Москве плейбоем — сорокалетним ресторатором Сашкой. Сашка слегка лысоват, немного потрепан, но обаятельно сверкает покрасневшими глазами. Издалека видно, что он нацелился на Майку. Я бы за нее порадовалась, если бы от моих клиенток не знала, что Сашка поставил перед собой цель — перетрахать всех красоток города. О чем громогласно хвастается на всех тусовках.

Я решительно встаю и направляюсь в туалет. По дороге делаю знак Майке пойти со мной.

— Ну, что? — недовольно спрашивает Майка, едва за нами закрывается дверь. — Ты опять будешь мне мешать?

— Майка, ты с ума сошла! Ты знаешь, какая у него репутация?

— Ну и что? Его просто никто не понимает. Он такой замечательный, веселый, щедрый! Так здорово рассказывает анекдоты!

— Да он здесь их рассказывает всем каждый вечер!

— А я их слышу в первый раз. И вообще, что мне его репутация? Если кому-то с ним не повезло, это не значит, что и у меня не получится. У меня все будет по-другому!

В голосе Майки надтреснутым хрусталем звенит слеза. Я поворачиваюсь и ухожу. Я ей не родная мать, в конце концов.

Нет, я не могу это так оставить!

Уже через секунду я снова в туалете. Хватаю ошалевшую Майку за обе руки, выпихиваю в коридор, велю принести ее шубу.

— Ты немедленно выходишь и ждешь меня ровно две минуты. Мы едем в Москву.

Павел как раз приступил к плову, поэтому мое решение ехать обратно не вызывает у него особого восторга. Но я непреклонна. Он торопливо заглатывает последние рисинки, наскоро запивает холодной водой (как бы не стало плохо!) и с недовольной миной идет за мной. Видимо, сегодня вечер разочарований: Майка в горе оттого, что я увела ее от мечты, Павел — от неожиданной разлуки с пловом. Одна я, как уборщица, выметаю окурки из человеческих душ. Спасибо мне вряд ли за это скажут. Да мне и не надо.

Едем молча. Завозим Майку, потом меня. Думаю, после сегодняшнего Павел больше не захочет со мной встречаться. Прервать мужчину во время еды — все равно что остановить женщину на пути в ювелирный магазин.

У подъезда — знакомая фигура. Слава богу, сейчас темно. Павел отъезжает, не заметив Василия. Зато Василий прекрасно разглядел Павла.

— Кто это?

— Да просто попутная машина. Видишь, даже желтая. Под такси стилизуется.

— Мне не нравится, что ты ездишь так поздно со случайными людьми. Ты лучше мне звони, я за тобой буду заезжать.

Этого мне еще не хватало!

— Что ты меня допрашиваешь? И вообще, что ты здесь делаешь?

— Захотелось тебя увидеть. Кроме того, я заметил в прошлый раз, что у тебя свет не горит в ванной. Решил починить. Видишь, даже инструменты взял. У тебя ведь наверняка нет даже отвертки?

Я колеблюсь. Василий мне нравится, хотя говорить нам особо не о чем. Развитие отношений не кажется многообещающим, и я прекрасно понимаю, что чем дальше, тем меньше общего у нас будет.

С другой стороны, зачем гнать хорошего человека? И мы идем в дом.

Василий Федорович меня удивляет. Обычно он не любит чужих людей и демонстративно уходит в другую комнату спать. Своего тезку он признал сразу и безоговорочно. Даже перевернулся на спину и позволил почесать себе живот. Такое доверие встретишь не часто. Я ощутила укол ревности.