Мозаика Бернса - Дайана Мэдсен Страница 12

Как правило, я начинаю тотальную проверку с разговора с объектом моего расследования. Знаю, что это не соответствует ортодоксальным порядкам. Большинство следователей никогда не встречаются с проверяемыми и даже мысли такой не держат. Со мной — дело другое, я рассматриваю человека как исходный материал. Остальные источники либо подтверждают, либо опровергают мои умозаключения.

Спарки оставила нас в небольшом конференц-зале: я, четверо новичков и кипа бумаг, собранных в конфиденциальные персональные досье. Все спортсмены в палестре, время начинать состязания.

— Отлично, сейчас десять часов двадцать две минуты, двадцать четвертое декабря. — В качестве материального подкрепления я открыла папку. — С этого мгновения все ваши секреты перестают быть тайной.

Я улыбнулась широко и, как надеялась, зловеще. Группа завозилась, и это было хорошо. Я люблю до смерти запугать своих подопечных с самого начала, чтобы они потом легче каялись в своих грехах. Мне неплохо удается разыгрывать из себя Джеймса Бонда, и, учитывая человеческую природу, метод, как правило, срабатывает. По моему опыту, никто не говорит всей правды. В каждом третьем случае на следующий день после начала расследования проверяемый увольняется. И это, осмелюсь предположить, на пользу всем. Никого не ловят за руку, никто не оказывается в неудобном положении, а я кладу в карман всю оговоренную сумму, проделав лишь половину работы. И заодно оказываюсь, насколько возможно, далеко от занятий английской литературой и тех черных дней после смерти Фрэнка.

Четверо соискателей нервно потягивали свою содовую, пока я внушала им, что наличие персональных досье превращает их проверку в приятную прогулку. Имея под рукой все ключевые факты, мне остается только выяснить, какие из них не вписываются в кодекс, и тогда проштрафившегося ждут серьезные проблемы с «Хай-Датой». Каждый из новичков разбирался в информационных системах получше меня, поэтому дальше можно было не продолжать. Но я все равно напомнила им про легкость, с которой можно пробить их по сотням баз данных, таких как «Орбит», «Нексис» или «Лексис». О чем я умолчала, так это о том, что недавно загрузила новейшую версию программы «Онлайн Детектив». Имея возможность подключиться через нее к девяноста пяти тысячам баз, я в пять минут могла выяснить все, вплоть до марки трусов, которую они предпочитают.

Невзирая на факт, что соискатели уже дали «Хай-Дате» согласие на проверку личных данных, я, следуя совету Фила, заставила их подписать мою собственную бумагу.

— Но самый лучший способ добычи информации, — проинформировала я подопечных, заполняя заготовленные бланки, — это не через базы данных. Он состоит в отслеживании человеческого следа, общении с людьми, с которыми вы соприкасались с момента своего рождения. Эта часть работы мне больше всего по душе. Вы, возможно, не поверите, но очень многим нравится со мной откровенничать.

Собирая подписанные формы, я надеялась, что соискатели ощутили себя достаточно голыми, чтобы попытаться скрыть даже родимое пятно. Они таращились на меня с презрением и неприязнью, находя совершенно отвратительной. Что ж, меня нанимают не мать Терезу изображать. И это недовольство подтверждало, что пока я делаю все правильно.

— И последнее — по порядку, но не по значимости: не стоит забывать про кредитную историю, а также параллельные, косвенные и оперативные проверки, во время которых вытаскивается на свет все, во что вы были вовлечены, включая ваши ассоциации выпускников, подписку на журналы и религиозные общества.

Хотя в конференц-зале было прохладно, по лбам моих подопечных струился пот. Всякому человеку найдется что скрывать, даже если это скорее глупость, чем преступление.

— А теперь я раздам вам ваши личные досье.

Папку с именем «Марси Энн Кент» я вручила единственной девушке в группе. Она напомнила мне Мариску Харджитай из сериала «Закон и порядок: специальный корпус» — каштановые волосы, подстриженные коротко и элегантно, шикарная фигура и мелодичный голос. Еще мне вспомнилась одна моя школьная подруга — очень способная к математике и на редкость привлекательная. Парни бегали за ней по пятам, и все само шло ей в руки. Мне стоило немалых усилий не завидовать.

— А вы, наверное, мистер Джо Танака? — уточнила я, протягивая досье симпатичному японцу лет двадцати пяти.

— Видимо, да, — ответил тот, подмигнув и усмехнувшись.

Черные глаза, темные волосы и белая рубашка с расстегнутым воротничком усиливали приятное впечатление.

— А кто тут мистер Джон Олсон? — спросила я, держа папку на весу.

За ней протянул руку соискатель, который выражал желание досмотреть видео Кена. Лет тридцати с небольшим, рыжеватые, начавшие редеть волосы и затемненные очки в проволочной оправе. Спортивного кроя куртка и штаны были наверняка взяты из каталога Эдди Бауэра. На его руке я заметила «Ролекс». Любопытно: подделка или нет?

Оставшееся досье принадлежало улыбчивому брюнету с аккуратной бородкой.

— Мистер Рон Риверс, полагаю? — улыбнулась я.

Как и Танаке, Риверсу не исполнилось еще и тридцати. На нем был светло-синий костюм и красный галстук. Из-за очков на меня был устремлен настороженный взгляд.

— Сейчас я по очереди побеседую с вами в соседнем кабинете, — объявила я. — Пока же у вас есть минута, чтобы решить: желаете ли вы внести в свои документы какие-либо изменения или дополнения.

Джон Олсон попросил разрешения сходить в туалет и выскочил в коридор так поспешно, что я засомневалась, успеет ли он добежать вовремя.