Пусти козла в огород - Людмила Милевская Страница 12

— Что могут знать твои метеорологи о воле богов, Рауль? —безмятежно улыбаясь, прервал пилота сеньор Диас.

Как ни странно, но летчик успокоился. Он изменил курс, уводямашину от берега Мексиканского залива. Вскоре под крыльями «Чесны» поплылигоры, рассеченные речушками, стремящимися к морю.

Первый порыв урагана настиг самолет над горами. Машинутряхнуло, как на гигантской колдобине, затем она ухнула вниз. Пассажирывцепились в ремни безопасности. Руки пилота побелели от напряжения, сжимаяштурвал.

Девушка охнула, закрыла глаза: Ее отец, стараясь подражатьневозмутимости сеньора Диаса, принялся ее успокаивать.

Ураган подхватил самолет. Натужно ревущую моторами «Чесну»швыряло, как щепку в океане. Люди оцепенели, лишь пилот продолжал сражаться сгрозной стихией. Молнии, огненными столбами проносясь мимо, освещалинапряженные лица инженера Горова и его дочери.

Один лишь сеньор Диас продолжал улыбаться. Безмятежно, дажесчастливо посверкивая своими раскосыми глазами, он что-то бормотал.

Объятая ужасом девушка теребила рукав отца. Слова ее тонулив грохоте бури и реве изнемогающих от непосильной нагрузки моторов. Сеньор Диаснежно коснулся пальцами ее обнаженного плеча, склонился к ней.

— Не нужно бояться, юная сеньорита, — оптимистично прокричалон. — Все закончится благополучно.

Девушка округлившимися от ужаса глазами всматривалась в лицоЭнрике Диаса, лучащееся счастьем. Шляпа сеньора слетела, обнажив его странную,яйцевидную, обритую наголо голову. Чем-то жутким и необычным веяло от него. Иэта пугающая веселость… Его улыбка… Он походил…

«На статуи с острова Пасхи. Только они не улыбаются…» —подумала девушка.

Сердце ее сжалось, забилось тревожно, она испуганнооглянулась на отца, как бы ища у него защиты. Мелькнула мысль: «А вдруг этотстрашный человек специально завлек нас сюда, в бурю, в ревущую тьму…»

Девушка в ужасе отшатнулась от сеньора Диаса, Дрожа,прижалась к отцу.

Молния сверкнула совсем рядом с крылом «Чесны». Самолетсодрогнулся. Его левый мотор чихнул, грохотнул выхлопами и заглох. Остановилсяпропеллер. «Чесна» подбитой птицей легла на крыло, заскользила вниз. Все ближе,ближе к невидимым горам, ощерившимся скалистыми пиками.

— Господи, господи, помоги, — шептали губы девушки.

Ее ослепительно белые зубки выстукивали дробь. Она вцепиласьв руку отца. В широко открытых глазах застыл ужас. Отец девушки, вжавшись вкресло, всеми силами старался сохранять самообладание, но и в его глазахметался страх.

Пилот лихорадочно терзал стартер, пытаясь запуститьаварийный мотор.

— Сеньорита! Сеньорита!

Диасу удалось перекричать грохот урагана. Девушкаобернулась. Светясь доброй улыбкой, сеньор Диас протягивал ей какой-то предмет.

— Нет!! — закричала девушка.

Душа ее переполнилась беспричинным страхом. Она не понимала,почему отказывается. От чего отказывается.

— Нет!!

Но сеньор Диас, склонившись к самому ее уху, прокричал:

— Боги моей земли спасут вас.

— Нет-нет, не надо. — Девушка дрожала и уже ничего непонимала.

— Я открою вам выход, — настаивал сеньор Диас.

Он отстегнул ремень, чтобы дотянуться до девушки, и набросилна ее шею медальон. Скорее амулет.

На тонкой золотой цепочке повис, вырезанный из зеленогонефрита, свернувшийся в кольцо ягуар с лицом младенца.

И в тот же миг второй мотор «Чесны» остановился. Пилототкинулся на спинку кресла, даже не пытаясь запустить двигатели. Лицо его былоспокойно. Он обернулся к сеньору Диасу, и они обменялись улыбками.

Самолет швыряло и вертело. Руки пилота лишь слегкапридерживали штурвал.

— Мы теперь разобьемся? — жалобно спросила девушка.

— Нет, — улыбаясь, ответил сеньор Диас. — Сейчас вы всепоймете. Вам ничто не грозит. Я расскажу…

И он заговорил. Удивительный язык, звучный и насыщенныйсогласными, заполнил кабину падающей «Чесны». Девушка перестала дрожать, вслушиваясьв чарующую музыку этой речи. Совершенно непонятной и… такой понятной…

* * *

Четыре ветра легли у ног Атуэя. Вздрогнул творящий ликибогов. Исповедался камню. Играя, скользнули ветры под золото рек, текущее сплеч Атуэя.

Сколько золота скроет холод души? О, сколько золота!

Кожа древних рептилий терзает тело. Шипастая, вросшая вплоть. Вздрогнули ветры, ткнувшись в злобу рептилий. В дремлющий холод, пьющийгорячую кровь. Кровь Атуэя!

Сколько крови нужно бездушной злобе? О сколько крови!

Четыре ветра лизнули ноги.

Четыреста лунных дней ждал их Мастер. Рыдала Земля Любвиобреченно.

Псами ветры легли к ногам Атуэя.

Четыре ветра!

Горячий ветер — дитя пустыни. Дыханье страсти.

Ласковый ветер — любимец равнин лесистых.

Гордый ветер — отпрыск вершин непокорных.

Свирепый ветер — пасынок белых просторов. Шквальная злобасмерти.

Четыре ветра.

Четыре корня души!

Прекрасным днем полнолуния, в праздник Белой Змеи, роздалдушу ветрам Мастер. Роздал, утратив любовь. Утратив надежду.

Взвились ветры. Дохнули в лицо Атуэю стужей. Дунули зноем.Оседлали стороны света.

Сколько лун мчались к дому ветры? О, сколько лун!

Свирепый достиг Края Мира. Не медлил. Замер, кружась сразбегу. Воин с мечом из седого металла путь заступил. Заскулил, умоляя, ветер.

Дар Атуэя потребовал стражник. Скрылся ветер, стеная. Сгинулв белой пустыне.

Севера царь всемогущий отнял добычу стража.

Отдал Горячий ветер царю Пустыни бесценную ношу.

Заплатил за свободу душой Атуэя Гордый ветер царю Непокорныхгорцев.

Плача отдал достояние Ласковый ветер царю Лесной благодати.

Четыре стороны света — четыре части души.

Сколько лун стенала душа Атуэя! О, сколько лун!

Царь Царей собрал воедино душу. Обезглавил владык надменных.

По следам памяти предков добрел Атуэй до цели. До дворцаВсемогущей Власти. Тысячу мер нефрита сложил он у ног владыки.

Лишь рассмеялся великий.