Сестры Тишины. Глупышка - Вера Чиркова Страница 12

– Я плакала, – с воодушевлением подтвердила гостья и, достав батистовый платочек, промокнула несуществующие слезы, стараясь не задеть густо накрашенные ресницы, – вы так рассказываете… просто сердце замирает. Если мне удастся уговорить герцога уступить вас, поедете ко мне во дворец?

– Не удастся, – категорично отрезал спохватившийся Герт, – как я выяснил, мне просто необходимо обновить свои знания истории, а читать сам я не люблю. Просите чего-нибудь другого, дорогая, госпожа Эсталис останется в этом доме.

Вошедший в гостиную Змей только на краткий миг досадливо поморщился: мало тут было монашки, еще и эта интриганка заявилась. И как точно подгадала, за полчаса до обеда. Значит, теперь останется в доме часа на два с половиной, не меньше. А он надеялся вызвать монашку на серьезный разговор, пусть объясняет, какие намерена предпринять действия за те деньги, которые затрачены на ее контракт. Обычные чтицы стоят в сотни раз дешевле и не помнят о тринадцатых пунктах.

Однако мгновенно скрыл свое неудовольствие за учтивой, хотя и несколько прохладной улыбкой:

– Госпожа Ритола, рад вас видеть! Вы прекрасно выглядите! Как поживает ваш дядюшка? А какие новости при дворе? Просветите меня, темного, я пять дней глотал пыль провинциальных дорог и совершенно отстал от жизни.

– Обед подан, – возвестил дворецкий и распахнул дверь в столовую.

– Вы же не откажетесь с нами пообедать, дорогая? – «вспомнил» правила гостеприимства Геверт, еще обиженный на любовницу за позавчерашнее пренебрежение, но она, словно не заметив этой оплошности, заверила, что с удовольствием останется на обед.

– Мне хочется узнать мнение госпожи Эсталис о скандальном романе Лервена Хинти, надеюсь, наши мнения совпадут, – прощебетала Ритола, подавая герцогу руку.

Едва не скрипнувшему зубами Змею пришлось подать руку монашке, нарушая тем самым собственные обеты не приближаться к ней ни в коем случае.

К концу обеда граф начал подозревать: эту трапезу он запомнит надолго. Змей не менее дюжины раз успел проклясть свое намерение пообедать в столовой, чтобы лично проследить за маневрами глупышки, замыслившей очаровать его друга.

Через час он уже не мог бы с чистой совестью сказать, кто тут более глупышка, чтица или баронесса. Не успевала иссякнуть одна тема, как дамы с воодушевлением принимались обсуждать новую и при этом не забывали жарко нахваливать друг друга. И если монашка успела очень тонко похвалить «редкий» цвет волос гостьи и ее изумительный вкус, то баронесса с достойным награды упорством продолжала нахваливать собеседницу и свой собственный дворец, не забывая делать очень понятные намеки на то, как было бы прекрасно, если бы Эста служила у нее.

И если первый намек Змей встретил саркастической ухмылкой и едва не подтвердил вслух, что он мечтает о том же самом, то через час уже лишь молча наблюдал за этим соблазнением, начиная ясно понимать: кто-то твердо вознамерился заполучить так трудно доставшуюся ему глупышку. И не мог не заметить, как ловко отбивает эти настойчивые попытки мнимая чтица.

Как и не задуматься над двумя важными вопросами. Для чего или для кого так старается Ритола?! И почему Эсталис так цепляется за место у Геверта, если баронесса в открытую обещает ей и лучшую оплату, платья от самых дорогих модисток и покои для важных гостей с личной прислугой?

Змей перебрал несколько наиболее правдоподобных вариантов, но все они казались недостаточно серьезными. Или откровенно смешными. Даже если бы баронесса заподозрила глупышку в намерении влезть в постель к Герту, вряд ли она решила из ревности переманить ее в свой дворец. Попытка убрать возможную соперницу подальше от любовника была бы очень хорошим ходом, если бы герцог был дорог Ритоле всерьез. Однако она никого не любила, кроме себя и интриг, и если собственную особу баронесса обожала бесплатно, то из интриг обязательно извлекала какую-то выгоду. Или более щедрого покровителя, или дружбу с влиятельными особами, или нечто, еще не понятное никому до тех пор, пока не становилось явным для всех. Ритола и место в постели Герта получила благодаря ловкой интриге, сама познакомила его бывшую пассию с одним из придворных волокит и сама же первая примчалась утешать рогатого герцога.

Дагорд втихомолку вздохнул, вспомнив почившую Нирессу, при ней Геверт был более спокойным и покладистым, хотя сам он тогда считал, что в браке, заключенном по уговору, не могло быть ничего хорошего.

– Так я заеду завтра за вами, дорогая, – щебетала тем временем баронесса, прощаясь с Эсталис, – и мы вместе съездим в магазин. Я хочу купить все книги, какие вы посоветуете. Герцог, я с вами не прощаюсь, вы же будете вечером у госпожи Шордон?! А вас, Дагорд, больше не интересует ее коллекция ванзийского фарфора? Тогда до завтра.

– Если ты не хочешь ехать к Шордон, я тоже могу остаться дома или давай поедем к Кадерту? – вернувшись, обратился Герт к другу так запросто, словно еще недавно не витала над ними тень размолвки.

– Езжай к Шордон, у меня есть дела, – небрежно ответил Змей, искоса посматривая на монашку, не произнесшую после ухода баронессы ни слова.

Она даже десерт отодвинула, сидела, задумчиво катая в бледных пальчиках вишенку, и по ее спокойно-безучастному личику совершенно невозможно было понять, какие мысли одолевают только недавно так оживленно болтавшую глупышку.

Эста решала в этот момент очень важный вопрос, сколько можно сказать Герту и его другу, дабы они осознали всю серьезность происходящего. У нее не было ни малейшего сомнения в том, кто именно прислал сюда лживую баронессу, но свой выбор девушка сделала еще в монастыре и отступать от него не собиралась. Ни одна из сестер Тишины не пойдет на подобную подлость даже за двойной гонорар или королевские апартаменты. Значит, придется проявить определенную твердость, хотя можно не сомневаться, Змей мгновенно поднимет все иглы, как обозленный дикобраз.

– Боюсь, – мягко сообщила глупышка, глядя прямо в глаза герцога, – ваша светлость забыли о своем намерении сразу после обеда выехать в свой замок.

Змей едва не подавился чаем, услышав это заявление, а Герт распахнул свои голубые глаза так широко, что графу стало предельно ясно, герцог тоже первый раз слышит о «своем» намерении.

– Каким ты стал забывчивым за последние дни, друг мой. – Змей давно получил от его светлости право обращаться на «ты» и решил после примирения воспользоваться им, чтобы произнести эти слова снисходительно-укоризненным тоном. – Собрался уехать и никому об этом не сказал, кроме госпожи Эсталис!

– Вы тоже собирались ехать с его светлостью, граф, – также тихо уточнила Эста и тоже добавила в свой голос укоризны. – Я иду собирать сундук, помнится, в вашей конюшне еще остались лошади. Мне хватит на сборы полчаса.

– Да что, демон побери, происходит?! – Рассмотрев лицо нахмурившегося, но невозражающего Геверта, Змей повернулся к монашке и начал приподниматься с места с самым угрожающим видом.

И тут обнаружил, что она смотрит прямо на него тем самым печальным и расстроенным взглядом, который жег графа всю дорогу от Туриса до монастыря, заставляя ворочаться в мягких перинах и незаслуженно проклинать кочки и рессоры. И одновременно в памяти всплыла и досада на себя самого. За невнимательность, излишнюю самоуверенность и поспешность.