Унесенная ветром - Дмитрий Вересов Страница 12

— Сравнил! Ольга здесь, она настоящая, а не плод воображения! Я о ней все знаю. Или почти все. Знаешь, какой она бывает страстной? Я ее ни на кого не променяю! А соседкам моим всем под сорок катит, и у всех мужья и ребятишки!

— Задолбал ты меня своей Ольгой! — бурчал Муха. — Честное слово — иногда кажется, вот пошел бы и убил ее, только чтоб не слышать больше твоего нытья!

— Аналогично! — мрачно парировал Митроха. — Ты меня, друг мой, задолбал своим идеалом так, что я готов повеситься!

На этом и заканчивали спор до следующей встречи, а там все повторялось. Митроха ревновал Олю, Муха мечтал о своем идеале.

Ну не попадался он среди окружавших его женщин! Тех, с которыми он встречался в институте, на улице, с кем стоял вплотную в транспорте, ловя порой на себе заинтересованный взгляд.

Муха искал, высматривал в толпе ту, что вызовет вдруг приступ дрожи одним только взглядом. Ту, рядом с которой все станет неважным и останется только одно желание — обладать ею или умереть! Такой не находилось. Большинство дамочек не соответствовали его высоким требованиям уже в плане физических параметров. А те грудастые блондинки, что иногда попадались, мало походили на роковых женщин.

Впрочем, оно и к лучшему — на роковую женщину у него сейчас не было не времени, ни, главное, средств.

Ну как он мог подкатиться, скажем, к аспирантке Галине Александровне Арининой, которая вела у них практику по линейной алгебре и по матрицам?!

Аринину вожделел весь факультет. Но все знали, что ее курировал лично проректор по учебной работе Манукян. Это он Галочку из провинциальной девки-чернавки в столичные штучки вывел. И в аспирантуру принял, и хатку в Химках ей нанял, и вопрос с пропиской решил… Но не женился, потому как со своей старухой Манукяншей не смог развестись.

Чем привлекла проректора провинциалка Аринина, было более чем очевидно. Пышные формы и светлые волосы — не крашеные, а самые что ни на есть натуральные. Убийственное сочетание. Не хватало Галочке только той самой пресловутой брутальности, чтобы точно соответствовать мухинскому идеалу. Но и того, что имелось, было достаточно, чтобы заставить замирать его сердце.

Больно похожа была Галочка на Шерон Стоун. Ей бы еще белый шарфик на шею и ножичек в руки… И недосягаема она была для Мухи, как и ее голливудский двойник. И не только из-за Манукяна. В Москве Галочка Аринина быстро поняла, что к чему, и времени даром не теряла — за ней после лекции к подъезду института такие «ауди» с такими «вольвами» подъезжали, что Мухе с его тремястами рублей стипендии оставалось только острить.

Вот он и острил на практических занятиях у Галочки. Линейная алгебра, конечно, не та тема, чтобы шуток можно было выдумать много. Линейная алгебра — не начальная военная подготовка в школе, где военрук сам подкидывал ежесекундно повод для хохота в классе.

Но и на алгебре Муха умудрялся найти что-нибудь смешное, а что касается матриц, то тут после выхода одноименного фильма и напрягаться особо не приходилось. Достаточно было сказать:

— «Матрица» имеет тебя!

Муха острил и пялился на грудь Галины Александровны. Иногда, не выдержав, аспирантка начинала вздрагивать от хохота, и грудь ее тогда подпрыгивала, так что казалось — сейчас порвутся все ее дорогие тряпки…

Чаще ей удавалось сдержаться, и тогда она просто выгоняла Муху из аудитории.

— Мухин — вон из класса и в деканат за запиской!

А через минуту выгоняла и Митроху, потому как тот начинал заливаться и не мог уже остановиться…

Муха с Митрохой шли в буфет, брали две колы «доктор-пеппер» и заливали свое неутешное горе.

— Хочу трахнуть Галину Александровну, но не имею денег, профессорской степени и машины «Вольво»…

— Могу трахнуть Алку Тихомирову, и имею для этого диван и бутылку молдавского, но не имею желания… — шутили приятели…

В армию Митроху провожали долго и мучительно. Дня три пили у него дома, потом на даче у толстого Пашки два дня, а потом еще и в сборный пункт горвоенкомата ездили к Митрохе — дружка рекрута похмелять.

Замели Митроху очень быстро. Стоило только на заочное перевестись да отсрочку потерять. Митроха сперва храбрился: мол, я эту проблему решу, меня отмажут, я служить не пойду! А вот не сладилось… Забрил Митроху военком, как миленького.

А все опять-таки из-за денег. Вернее — из-за безденежья.

В пятом семестре Митроха устроился работать — совсем нищета одолела. Думал сперва что проскочит — сумеет дуриком совместить учебу и работу. Но не получилось. Напропускал, все запустил, к сессии вышел без единого курсового и без единой сданной лабораторной. Декан в этом году был строг. Переводись на заочное или отчисляйся!

А денег на взятки нет. Некому за Митроху вступиться. Отец — у него вторая семья, да и там проблемы — не расхлебать. Мать — простая инженерша в техническом отделе, до пенсии осталось совсем чуть-чуть. Одним словом — не плачь, девчонка! А Олька, между прочим, все пять дней, что Митроху провожали — с ним была. Все таки бывает на свете любовь!