Диктатура Гурова - Алексей Макеев Страница 12

– Поздравляю! – издевательским тоном сказал Лев. – Он все сделал с точностью до наоборот!

– Да что он натворил? – уже в голос заорал Геннадий. – Чую я, что он в такое дерьмо вляпался, что ему и названия-то не подобрать!

– Стал под Кедрова копать, – объяснил Гуров. – Я не знаю, что он людям от твоего имени наобещал, но сумел перетянуть на свою сторону часть офицеров, и в управлении произошел раскол. Чему же удивляться, что в городе такой бардак, если полиция не работает, а интриги плетет!

– Чего?! – взревел Стрелков. – Ну, я эту суку собственноручно в его же дерьме и утоплю! Он что себе думал? Что, если меня один раз уговорили ему помочь, то он теперь может, прикрываясь моим именем, вытворять все, что его задняя нога захочет?

– И с ним, и со своей женой ты будешь сам разбираться, – остановил поток этого красноречия Гуров. – А сейчас я тебе хочу сказать только одно: если я рожу твоего родственничка еще хоть раз увижу, причем даже не в самом управлении, а просто рядом с ним, то развернусь и уеду! И никто! – отчеканил он. – Надеюсь, ты понял, о ком я говорю? Так вот, никто никакими приказами меня сюда не загонит! Потому что я и его пошлю далеко и навсегда! С меня станется!

– Ну, паскуда! – прорычал Геннадий. – Ничего! Он у меня сегодня долго пятый угол искать будет! Он у меня всю оставшуюся жизнь кататься будет! В инвалидном кресле! Пусть он возьмет трубку!

– Его здесь нет, он с Романовым в области, – объяснил Гуров.

– Тогда отдай ее Афоне, – потребовал Стрелков.

– Он тебя и так слышит, – буркнул Лев.

– Афоня! Ты не дергайся! – начал успокаивать его Геннадий. – Как ты был начальником управления, так им и останешься! А вот эту падлу со всеми его жополизами гони к чертовой матери! – проорал он. – По самым страшным статьям, какие есть! Чтобы эти сволочи больше даже охранниками на автостоянку не смогли устроиться! Ты мне список этих предателей приготовь, а уж мы проследим, чтобы им жизнь медом не показалась. А работников мы тебе новых найдем – не перевелись еще в Сибири настоящие мужики! Только какого черта ты молчал и терпел? – возмущенно спросил он. – Мог ведь раньше и сам ко мне обратиться! Или этот подонок тебя так запугал, что ты даже это побоялся сделать?

– Вроде того, – проблеял Кедров.

– Ну, так к Романову бы пошел! Да к любому из нас! – продолжал возмущаться Стрелков. – Ты же знаешь, мы своих не сдаем! А если бы Иваныч не вмешался, что тогда делал бы? – спросил он, но ответа не дождался и продолжил: – Ладно! Дело прошлое! Работай спокойно! Иваныч! Ты меня слышишь? – позвал он.

– Слышу, Гена! – отозвался Гуров.

– Если еще какие-нибудь проблемы будут, сам знаешь, тебе только сказать, и мы все решим, – заверил его Стрелков. – Ну, бывайте!

Раздались короткие гудки, и Гуров положил трубку на рычаг. Аплодисментов не было, но все сторонники Кедрова смотрели на Льва, как на икону, только что не молились. А он, взглянув на генерала, понял, что нужно брать власть в свои руки – Афанасий Семенович был настолько потрясен тем, что ему нечего больше бояться, что впал в какое-то оцепенение.

– Объявляется перерыв на полчаса, – сказал Гуров. – Капитан Чернов!

– Я, господин полковник! – тот аж вскочил со стула, готовый совершить для него, мгновенно и так легко изменившего ситуацию в управлении, все, что угодно.

– Приказываю вам и другим честным, – подчеркнул он, – офицерам проследить за тем, чтобы бывшие сотрудники управления покинули это здание быстро, не нанеся ему вреда и не прихватив на память о былой службе ничего ценного. А также на выходе отобрать у них пропуска и предупредить дежурного, что больше этим людям и, естественно, Сафонову в управлении делать нечего. И пусть дежурные передают по смене, пока приказ не появится.

– Есть, господин полковник! – четко ответил Чернов, а потом повернулся к сторонникам Сафонова и, не скрывая издевки, сказал: – С вещами и на выход! Причем навсегда!

Те сидели настолько растерянные, что, казалось, даже не до конца поняли, что произошло. Ну, не бывает же так, чтобы с подачи какого-то московского полковника разогнали пол-управления, причем даже не потребовав объяснений. Один только Никитин, осознав до конца, что проиграл вчистую, сидел с закрытыми глазами и каменным лицом. Другие же, очнувшись, попытались хоть как-то спасти положение и заскулили:

– Афанасий Семенович! Но позвольте же хоть объясниться!

– Товарищ генерал! Выслушайте меня!

– Мы же ни в чем не виноваты!

Но уже несколько пришедший в себя Кедров только покачал головой:

– Зачем? Я и так знаю все, что творилось в управлении. Кто, что и о ком говорил, кто какие планы строил, да и все остальное.

– Ох, сгубила вас излишняя доверчивость! Вот и поставили не на ту лошадь, – насмешливо сказал им Гуров. – Я дал вам шанс покаяться, но вы его бездарно упустили. А кулаками, которыми машут после драки, обычно бьют себя по голове.

– Но даже в суде обвиняемым дают сказать последнее слово, – возразил ему какой-то майор.

– На все ваши слова ответ будет один: «Предавший единожды, кто поверит тебе?» – процитировал Лев и приказал: – Очистить помещение!

Офицеры во главе с Черновым выдавили предателей в приемную, и Гуров с Кедровым остались вдвоем.

– Ну как вы, Афанасий Семенович? – сочувственно спросил Лев.

– Лев Иванович, у меня нет слов, чтобы сказать, насколько я вам благодарен, – блестя повлажневшими глазами, ответил тот. – Я знаю, что эта должность не для меня, и все наши это знали, когда назначали. Но я очень старался, и у меня даже начало получаться, когда приехал Сафонов. Он как-то так сразу себя поставил, что я почувствовал себя последним ничтожеством. А потом мне сказали, что он за моей спиной говорит…

– Зря вы сникли и руки опустили! – укоризненно сказал ему Лев. – Нужно было действительно пойти к Романову и все рассказать.

– Но ведь Александр Александрович звонил в Москву дяде Натальи Михайловны. Тот связался с начальником Тамбовского областного управления и получил на Сафонова настолько блестящую характеристику, что губернатор бы мне просто не поверил, – грустно сказал Кедров.

– Ничего! С этим я теперь сам разберусь, – пообещал Гуров. – А пока выпейте чаю покрепче, взбодритесь – совещание же еще не закончено.

– Да-да! Конечно! Я сейчас секретарше скажу, и она все сделает, – он позвонил по селектору и распорядился, а потом предложил: – Лев Иванович! Может, мы с вами по чуть-чуть? У меня очень хороший коньяк есть!

– Я не буду, – отказался Гуров. – А вот вам граммов пятьдесят не повредит.

Кедров отошел к шкафу, немного повозился за открытой дверцей и вернулся к столу уже немного успокоившимся. Они попили чай с пирожками – повариха в управлении была отменной, а там и полчаса прошло. Когда подчиненные Кедрова снова собрались у него в кабинете, капитан Чернов на полном серьезе доложил: