Наркомафия - Николай Леонов Страница 12

К удивлению сыщика, найти Григория Байкова не составило никакого труда. В приемном отделении тут же сказали, что такой больной поступил сегодня в 18 часов 47 минут, направлен в отделение неврологии, и даже вежливо объяснили, где данное отделение найти.

В отделении, кроме больных, которые курили на лестничной площадке или разговаривали с родственниками, никого не было. Гуров заглянул в одну палату, в другую и наконец наткнулся на сонную, смертельно уставшую медсестру, которая, сидя за столиком, грела ладони над стоявшим перед ней чайником.

– Около девятнадцати?.. Байков?.. Чернявый, с носом? Якобы обострение радикулита? Ущемление у него? Совесть ему ущемили, – говорила сестра без злости и без иных эмоций. – Заведующий вокруг него танец с саблями исполнял, велел отдельную палату выделить. И мне действительно тяжелую больную пришлось в общую переводить. Миллионщики чертовы.

– Капризен, слов нет, – льстиво согласился Гуров. – Где его найти?

– Вторая справа. – Сестра отвернулась и прижалась щекой к чайнику. – Знобит, сил нет.

Гуров тихонечко вошел в указанную палату, попривык к темноте, разглядел белую кровать, услышал ровный храп и зажег свет. В палате стоял телевизор, телефон, воздух был чистый, абсолютно не больничный. Из-под одеяла торчала смоляная шевелюра Байкова, который спал, свернувшись калачиком, и похрапывал. Гуров осторожно приподнял одеяло, увидел лишь нос, но это был нос, который производил впечатление. Сочетание такого уникального носа, смоляных волос и бровей не вызывало сомнения, что в кровати спит юрист фирмы «Стоик» Григорий Байков.

Гуров облегченно вздохнул, вернулся к двери, где его поджидала медсестра, которая не могла расстаться с чайником.

– С больным можно поговорить? – спросил Гуров.

– С больным! – фыркнула медсестра. – Перцовый пластырь, растирка, шерстяной платок и, если совсем бездельник, день можно поваляться дома. Хулиганье!

– По-вашему, он симулянт? – спросил Гуров.

– Ну дернуло его слегка! – Сестра выпроводила Гурова из палаты, закрыла дверь. – Знакомства, деньги, нежелание притерпеться и, пожалуйста, – отдельная палата! Это при нашем-то положении! Валюта! Сегодня за «зеленые» можно койку на Луне получить.

– Не понимаю, – Гуров привычно пожал плечами. – Пусть и отдельная, но ведь палата! Хоть потолок в алмазах, так ведь больничный потолочек-то! Сестра, давайте я с ним переговорю, он вмиг вам место освободит.

– Поезд уже ушел, господин хороший. Я по приказу заведующего ему такую дозу новокаина и снотворного вкатила, что теперь до утра.

– До утра так до утра, – согласился Гуров и взглянул на сестру милицейским взглядом, после которого у сыщика никто удостоверения не спрашивал. – Мне во сколько подъехать? Хочу сам зашнуровать его ботинки.

– Понятно, – сестра повеселела. – Приезжайте к девяти, я его шмотки припрячу, отдам только при вас.

– Вот и ладушки, сестренка, люблю красивых и сообразительных. Значит, до завтра.

В своей квартире Гуров оказался раньше Крячко и начал готовить ужин. Настроение было так – середина на половину. Разговор с медсестрой сначала вдохновил, появились кое-какие мысли. Но по дороге сыщик почувствовал, что его «ведут». Он пару раз шарахнулся, проверился, ответа не получил, гонять и проверяться не хотелось, тем более что «ведущие», конечно, знали, где он живет, могли его «бросить», затем вновь «принять» у дома.

Закипел чайник, поджарилась колбаса. Гуров начал готовить традиционную яичницу, когда приехал Крячко. Он подхватил со сковородки кусок колбасы, обжигаясь, начал есть и, лишь проглотив, сказал:

– Девочка жива-здорова, находится у бабушки. Интересного мало, но кое-что настораживает.

Гуров кивнул, налил в стаканы водки, молча выпил.

– Ты замечаешь, Лев Иванович?

– Прекрасно, но этим я пока управляю, – перебил Гуров.

– Так утверждает любой алкоголик. – Крячко выпил половину своей порции и занялся едой.

Гуров рассказал о результатах своей работы, кивнул:

– Твоя очередь, Станислав.

– Дарья пришла к бабушке около восемнадцати часов без приглашения. Бабушка – Зинаида Борисовна Ганевская, фамилия нового мужа, лет пятидесяти, хочет выглядеть на тридцать, красива, эгоистична, умна. Живет она в двухкомнатной квартире мужа, от прихода внучки, мягко говоря, не в восторге, но изображает.

Хозяйка угостила меня отвратительным кофе, повторяя, что амурные дела и миллионы сына ее совершенно не интересуют. Чистейшая ложь, даже прикрыть нечем. Около шести ей позвонил Байков, попросил приютить дочь на несколько дней, так как он уезжает в командировку. Уверен, что сын обещал вознаградить ее по-царски. Все.

– Продолжай, – Гуров глянул усмешливо, налил себе третью порцию, в стакан Крячко добавлять не стал. – Давно не работал с профессионалом. Орлов, конечно, высший класс, но у него, кроме меня, дел невпроворот. Ну, ничего, скоро будем в одной лодке, мы его загрузим, извини, не посмотрим, что бывший начальник и генерал.

– Ну, на Орлова залезать, что на тебя, что на крутую ледяную горку. Долго карабкаешься вверх и очень быстро летишь вниз. – Крячко встал, поставил на плиту чайник. – Что я думаю? Да то же, что и ты, начальник. Байков запутался в криминале краем, не напрямую, решил пойти в сознанку и пригласил тебя на встречу. Старшие товарищи об этом прознали и мгновенно среагировали. «Парень, – сказали ему, – сиди тихо и не шали, иначе мы тебе сделаем бо-бо».

– А как узнали? – поинтересовался Гуров. – Ну, хорошо, фирма прослушивалась. Но я убежден, Байков по телефону неосторожных разговоров не вел и ни с кем из сотрудников не советовался. Очень быстро, ловко…

– Самое приятное, мы не знаем, каков криминал, даже его характер, – перебил Крячко. – Как ты выражаешься, можно предположить, что он связан с партией товаров, полученных из Вьетнама, которые проверял покойный бухгалтер. Завтра ты поможешь зашнуровать ботинки юристу Байкову, который спрятался в больнице, словно страус, и он тебе ничегошеньки не скажет.

– Это вряд ли, – сказал Гуров, явно думая о своем. – Он не захочет говорить, но мы ему поможем.

– Нет, – уверенно произнес Крячко. – Тот редкий случай, когда твое мастерство не поможет.

– Жизнь покажет. – Гуров хотел было налить еще, но взглянул на друга и убрал бутылку в холодильник. – В фирме работают два человека из чужого лагеря. Возможно, они друг друга не знают. Мы не знаем ничего…

– Моя любимая телевизионная игра «Что? Где? Когда?». – Крячко свою недопитую водку подвинул Гурову. – Времени у нас несколько больше, чем у знатоков, только мы играем не на деньги – на человеческие жизни.

– Не говори красиво, Станислав. – Гуров выпил его водку и закурил.

– Чудится мне, что бухгалтера убили не за бухгалтерские дела, – сказал Крячко. – Ищем мы не там, да и не знаем, что ищем. Главное, инициатива не у нас.