Камень Януса - Элли Гриффитс Страница 12

Нельсон находился в машине — самом своем любимом месте — и занимался самым своим любимым делом — ехал допрашивать подозреваемого. Уитклифф, конечно, скажет, что он свалил только для того, чтобы потрепаться с отцом Патриком Хеннесси, бывшим директором детского дома Пресвятого Сердца Христова. Никакого преступления на данный момент не совершено. Не установлен ни возраст, ни пол найденного Рут скелета. Но Нельсон достаточно давно служил в полиции, чтобы почуять неладное. Стоило ему заглянуть в шурф (могилу, как он его назвал), увидеть кости, такие маленькие и беззащитные, и он все понял. Это жертва убийцы. И пусть кости из Средневековья или даже из железного века, он не сомневался, что прав. Этот человечек, ребенок умер насильственной смертью.

Когда Нельсона спрашивали, что самое неприятное в профессии полицейского, он иногда отвечал: запах. Мрачная шутка, но она скрывала еще более мрачную правду. Злодеи, эти жестокие крысоподобные типы, на самом деле имеют запах. Еще молодым полицейским Нельсону пришлось сопровождать получившего срок педофила из суда в тюрьму. Шестьдесят миль он ехал с ним в задней части фургона, и это оказалось самым жутким испытанием в его жизни. Педофил пытался с ним заговорить. Странно, но он вел себя вполне дружески. Нельсон велел ему заткнуться, когда они еще не успели выехать из Манчестера. Но сильнее всего запомнился запах. Осужденный, конечно, пользовался тюремным душем, но вонял — нестираная одежда и камера с закрытыми окнами пропитались запахом страха и безумной одержимости. Вернувшись вечером домой, Нельсон три раза принял душ, но до сих пор иногда ощущает тот запах. Зловоние порока.

Различные места тоже имеют запахи. Подвальный туалет, где он обнаружил убитую матерью девочку; заваленный мусором переулок, в котором зарезали его коллегу, безлюдное побережье, где они с Рут откопали еще одну мертвую девочку. Может, запаха как такового и не было, однако в воздухе присутствовало ощущение чего-то тяжелого, совершенного тайком, оставленного гнить и разлагаться.

Вот тот же запах Нельсон почуял на раскопках. Не важно, сколько лет назад маленькое тельце захоронили под досками пола, запах тем не менее присутствовал. Это было самое настоящие место преступления. Нельсон был уверен.

Детский дом закрылся в 1981 году. Позднее в здании располагались службы городского совета. А теперь Эдвард Спенс задумал возвести на этом месте роскошный семидесятипятиквартирный дом.

— Семидесятипятиквартирный! — повторил Нельсон, когда Эдвард Спенс ему сообщил. — Семьдесят пять роскошных помещений, больше похожих на клетки для кроликов.

Эдвард Спенс, разумеется, немедленно позвонил, как только Нельсон и Клаф вернулись в участок. Был очень сердечен, произносил фразы вроде «мой долг гражданина», но несколько раз успел упомянуть, что Джерри Уитклифф — его лучший друг, а городу требуются новые застройки, рабочие места и реконструкция.

— Могу понять ваше разочарование, сэр, — сказал ему Нельсон. — Но и вы меня поймите: ведется расследование дела по подозрению в убийстве.

— В убийстве? — Спенс был потрясен, чего и добивался старший инспектор. — Но этим костям может оказаться несколько сотен лет. Археолог, тот, которого зовут Тедом, предложил, что на этом месте в Средние века был церковный погост.

— Не исключено, сэр. Я попросил доктора Рут Гэллоуэй из университета исследовать кости и надеюсь, что через несколько дней она ответит, сколько примерно им лет.

— Рут Гэллоуэй… Она достаточно компетентна? Я знаю в университете Фила Трента. Он может прислать кого-нибудь… поважнее.

— Доктор Гэллоуэй возглавляет отделение судебной археологии, она признанный эксперт по костям, — холодно заметил Нельсон.

Рут смеялась, что от этого названия она себе кажется собакой-ищейкой, но Спенс остался доволен.

Он теряет деньги, не без злорадства подумал Нельсон, сворачивая с шоссе к Гатуику. Все только и говорят, что рынок недвижимости проседает. Нельсон ненавидел телевизионные программы о самодовольных яппи, покупающих и продающих дома, но это усвоил даже он. Скоро нахальные яппи окажутся в долгах, и поделом им. Дом Нельсона был полностью заложен, но это его не беспокоило. Старший инспектор вырос на муниципальной жилплощади, и ему казалось, что заложенная собственность — признак респектабельности.

Вот и Спенсу надо начинать свое строительство как можно быстрее, иначе не останется ни одного человека, который сможет приобрести его роскошные квартиры. Обгоняя автобус с немецкими туристами, Нельсон презрительно фыркнул. На месте, где стоял один, правда, очень большой дом, построят семьдесят пять бездушных коробок для обуви. Нет, он совсем не так понимал роскошь. Правда, не был уверен, что владеет хоть одной роскошной вещью.

Отец Патрик Хеннесси жил в церковном «приюте» в Западном Суссексе. Он объяснил по телефону, что это что-то вроде места, куда отправляют ушедших на покой священников.

— Люди приезжают сюда на неделю или на несколько дней подзарядить свои духовные батарейки. Я брожу по округе и спрашиваю, не желают ли они поговорить со священником, и если они отвечают «нет», иду дальше.

Неплохая работенка, подумал Нельсон. Вот бы такую получить. Стояло прекрасное майское утро: поля буйно зеленели, деревья склонялись под тяжестью цветов. Проезжая мимо очередного усыпанного розами дворика, Нельсон понял, насколько эта деревенская местность ему ближе Норфолка. Все уравновешено — одинокий дуб на огороженном поле, прудик, окруженный каменными коттеджами, пологие холмы создают идеальный фон для живописных деревенек. Нет пугающей шири неба или продуваемых ветром безлюдных пустошей, которые он так не любил в приютившем его графстве. Но чтобы здесь жить, требуется много денег. В поселках полно старомодных магазинов, зато мало забегаловок быстрого питания. Ему приходилось выруливать между машинами «БМВ», «порш» и сияющими краской «лендроверами». Тепленькое местечко для жизни на пенсии.

— Не выношу этого места, — энергично проговорил отец Патрик Хеннесси, выходя на ровный зеленый газон, чтобы пожать Нельсону руку.

Сила рукопожатия не удивила старшего инспектора. Ему и раньше случалось встречаться с похожими священниками — крепкими, краснолицыми ирландцами, больше напоминавшими бывших боксеров, чем служителей церкви. Хеннесси был пожилым человеком лет семидесяти, ходил с палкой, но был хорошо физически развит: плечи такие же широкие, как у старшего инспектора, седые волосы коротко подстрижены, нос явно несколько раз сломан.

— Почему? — спросил Нельсон, пока они шли к скамье, с которой открывался вид на розарий. — Здесь очень красиво.

— Да, — мрачно кивнул Хеннесси, — но мне тут скучно. Люди твердят, что замечают в природе Божью руку. А по-моему, если ты видел одно дерево, то видел их все. Зато когда я встречаю красивое здание, мне приходит на ум мысль, что именно Бог подарил человеку способность его создать, и это гораздо приятнее. Видели лондонский Огурец? [4]Настоящая поэзия.