Игра мистера Рипли - Патриция Хайсмит Страница 12

Он отправился к доктору Перье, предполагая, что ждать придется больше часа. Суббота – день напряженный, поскольку многие не работают и у них есть время для посещения врача. Перед Джонатаном было три человека, однако сестра подошла к нему и спросила, много ли он займет у врача времени. Джонатан ответил «нет», и сестра, извинившись перед следующим по очереди пациентом, пригласила его в кабинет. Интересно, подумал Джонатан, уж не предупредил ли доктор Перье сестру насчет него? Взглянув на каракули Джонатана, доктор Перье приподнял черные брови.

– Но тут не все.

– Знаю, но ведь из этого тоже можно сделать выводы, разве не так? Результаты-то хуже?

– У меня такое впечатление, что вы хотите, чтобы они были хуже! – произнес доктор Перье. В его голосе, как всегда, прозвучал оптимизм, однако на этот раз Джонатан его не разделял. – Откровенно говоря, да, хуже, но совсем ненамного. Кардинальных изменений нет.

– Если в процентах, то как бы вы определили – хуже на десять процентов?

– Мсье Треванни, вы же не машина! С моей стороны будет неразумно высказывать какие-то замечания до вторника, когда я получу полный отчет.

Джонатан медленно побрел домой. Он шел по улице Саблон, надеясь встретить кого-нибудь, кто, возможно, собирался зайти к нему в магазин, но никто не попался ему навстречу. Лишь у входа в прачечную царило оживление. Люди с тюками белья сталкивались друг с другом в дверях. Сейчас почти шесть часов. Симона уйдет из обувного магазина где-то после семи, позднее, чем обычно, потому что ее босс Брезар, прежде чем закрыться на воскресенье и понедельник, постарается не упустить ни одного франка. А Уистер все еще в «Черном орле». Интересно, он ждет только его одного? Ждет, когда Джонатан передумает и скажет «да»? Вот было бы забавно, если бы выяснилось, что доктор Перье состоит в заговоре со Стивеном Уистером, что они договорились с лабораторией, чтобы оттуда прислали плохие результаты. А что, если и Готье тоже замешан, разнося сплетни? Кошмарный сон какой-то, словно потусторонние силы объединились, чтобы свести его с ума. Но Джонатан понимал, что это не сон. Он знал, что Стивен Уистер не сговаривался с доктором Перье, как и с лабораторией. И ему не приснилось, что состояние его ухудшилось, что смерть придет скорее, чем он рассчитывал. Но ведь это относится к каждому, кто прожил еще один день, напомнил самому себе Джонатан. Он задумался о смерти, о процессе старения, упадке сил; жизнь – это дорога, идущая вниз. У большинства людей есть возможность идти по ней медленно, начиная с пятидесяти пяти или когда там случится замедлить шаг, и спускаются они постепенно до семидесяти или до иного отпущенного им срока. Джонатан понимал, что его смерть будет как падение со скалы. Всякий раз, пытаясь «подготовиться», он не мог сосредоточиться. В душе он ощущал себя все еще тридцатичетырехлетним, и ему хотелось жить.

Дом Треванни, казавшийся в сумерках серо-голубым, стоял темный, без света. Дом был довольно мрачный, и, когда пять лет назад Джонатан и Симона его купили, им это казалось забавным. «Дом Шерлока Холмса», – так обычно называл его Джонатан, когда они сравнивали его с другими домами в Фонтенбло. «А мне все равно нравится „дом Шерлока Холмса»", – сказал как-то Джонатан. Сейчас ему вспомнились эти слова. На вид дом казался постройки 1890 года. Он производил такое впечатление, будто внутри есть газовые горелки и полированные перила, хотя, когда они перебрались в него, то не нашли там ни одного полированного деревянного предмета. Между тем им казалось, что интерьеру можно придать очарование рубежа веков. Комнаты были маловаты, но планировка интересная; сад, занимавший прямоугольный участок, весь зарос одичавшими кустами роз, но поскольку розы уже были посажены, оставалось лишь привести их в порядок. Небольшой зубчатый стеклянный портик над выходом в сад наводил на мысль о Вюйаре и Боннаре [25]. Но теперь Джонатана вдруг пронзила мысль, что за те пять лет, что они живут в этом доме, им так и не удалось избавиться от ощущения мрачности. Да, новые обои оживят спальню, но это лишь одна комната. Они еще и за дом не расплатились, и выплачивать им оставалось еще три года. Квартира, вроде той, в которой они жили в Фонтенбло в первый год после свадьбы, обходилась бы им дешевле, но Симона привыкла жить в доме с небольшим садом. В Немуре у нее всегда был сад, да и Джонатан, как англичанин, ничего не имел против. Он никогда не жалел о том, что на дом уходит столь значительная часть их дохода.

Поднимаясь по ступенькам, Джонатан думал не столько о деньгах, которые нужно было выплатить, сколько о том, что он, очевидно, умрет здесь. Более чем вероятно, что в другом, более светлом доме, ему с Симоной жить уже не придется. Он думал о том, что «дом Шерлока Холмса» стоял несколько десятилетий до того, как он родился, и будет стоять еще десятилетия после того, как он умрет. Он чувствовал, что ему было назначено судьбой выбрать этот дом. В один прекрасный день его вынесут отсюда, может быть, еще живого, но при смерти, и в этот дом он уже никогда не войдет.

К удивлению Джонатана, Симона оказалась на кухне. Она сидела за столом с Джорджем и играла с ним в карты. Улыбнувшись, она посмотрела на него, и в ее взгляде Джонатан прочитал вопрос: звонил ли он днем в парижскую лабораторию? Но спросить это в присутствии Джорджа она не решилась.

– Старый мошенник закрыл сегодня магазин рано, – сказала Симона. – Не было покупателей.

– Хорошо! – весело отозвался Джонатан. – Как идут дела в игорном доме?

– Я выигрываю! – произнес Джордж по-французски.

Симона поднялась и вышла вслед за Джонатаном в прихожую, куда он вернулся, чтобы повесить пальто. Она вопросительно смотрела на него.

– Нет никакого повода для беспокойства, – сказал Джонатан, но она поманила его за собой, и они перешли в гостиную. – Кажется, чуточку похуже, но я себя хуже не чувствую, так стоит ли об этом говорить? Надоело. Выпьем лучше чинзано.

– Ты ведь переживал из-за этого, правда, Джон?

– Да, это правда.

– Хотела бы я знать, кто затеял всю эту историю. – Ее глаза сузились от злости. – Грязная история. Готье так и не сказал тебе, кто распустил слух?

– Нет. Готье говорит, что произошла какая-то ошибка, кто-то сгустил краски.

Джонатан повторил то, что уже говорил Симоне раньше. Но он знал, что это не ошибка, а точный расчет.