Царская экспертиза - Ольга Ракитина Страница 12

Оставив в своей холостяцкой квартире саквояж с вещами, помывшись с дороги, переодевшись и наскоро перекусив тем, что смогла собрать на скорую руку г — жа Раухвельд, домовладелица, у которой Шумилов жил и столовался уже одиннадцать лет, он направился к своему хорошему знакомому Петру Семеновичу Смирнитскому, члену Биржевого комитета Санкт — Петербургской товарно — фондовой биржи. Комитет ведал вопросами оперативного управления биржей и являлся аналогом Совета директоров банка. Если кто и мог помочь Шумилову в его деле, так это именно человек из мира больших денег.

Вокруг монументального здания биржи, как, впрочем, и внутри неё, было как всегда оживлённо, шумно. Биржа охранялась как золотые кладовые Государственного Банка, просто так зайти в неё с улицы было невозможно. Шумилову пришлось потратить минут десять, объясняя кто он, куда и для чего желает пройти. Поскольку он не был записан на приём, швейцару пришлось звонить секретарю Смирнитского и выяснять, пожелает ли Пётр Семёнович принять господина Шумилова? Наконец, в сопровождении младшего швейцара Алексей Иванович направился в хорошо знакомый ему кабинет на втором этаже.

Смирнитский заседал среди массивных книжных стеллажей, уставленных томами «Свода законов…» и одинаковыми картонными папками с биржевыми документами разных лет. Кроме них в кабинете находились три письменных стола, заваленные ворохом бумаг и газет различной степени свежести. Шумилов ничуть не удивился, если бы узнал, что среди них лежат номера прошлого года. Повсюду были исписанные листы, папки, толстые фолианты с финансовыми сводками, бесконечные таблицы и справки. Одним словом, в кабинете можно было наблюдать весьма достоверную имитацию рабочей обстановки.

— Какими судьбами, Алексей Иванович? — Пётр Семёнович Смирнитский, грузный, не по годам отяжелевший, с рыхлым одутдловатым лицом гурмана, вышел из — за стола и протянул Шумилову обе руки. — Давненько, давненько не захаживал к нам.

В своё время Шумилов очень помог ему в деле, связанном с шантажом Смирнитского бывшей любовницей, так что, несмотря на разницу в общественном положении, отношения их были вполне доверительными и давали повод к фамильярному «ты», не уменьшавшего, однако, взаимного уважения. Кроме того, Пётр Семёнович был всего десятью годами старше Шумилова, так что с полным основанием их можно было считать людьми одного поколения.

— Рад тебя видеть, Пётр Семёнович, — так же радушно откликнулся Шумилов. — Боялся, что не застану тебя. Думал, может ты в отпуске, на даче или в деревню уехал.

— Какое там, у нас здесь такая круговерть. Новые брокеры к нам просятся, новых эмитентов регистрируем. Застой подходит к концу, Англия оправилась от банкротства «Беринга», а американцы заканчивают пересмотр таможенного законодательства. Ждём хорошего роста, вот помяни моё слово! Я своих на дачу в Лесное отправил. Езжу к ним только на выходные, по дочкам соскучился. А ты почему в городе сидишь, наши вонючие каналы нюхаешь?

— Да я, собственно, в отпуске, но занимаюсь тут одним делом. Нужна твоя помощь, Пётр Семёнович. Я имею поручение одного моего клиента, пожелавшего вложить свободные средства в пароходную компанию. А если конкретно — в «Волжско — Уральскую». Но я просмотрел котировальные биржевые листы и не обнаружил никакой информации ни о продаже акций, ни о продажи какого — либо другого имущества этой компании. Хочу узнать, вообще эта компания существует или учредители давно разбежались, «распилив» уставные деньги? Можешь справочку какую — то дать?

— Если акции компании не выставляются на торги, то соответственно, они не котируются и никаких данных о них не может быть в котировальном листе. Давай вообще посмотрим, какие выпуски акций этой компании регистрировались и когда…

Смирнитский подошёл к одному из своих стеллажей, извлёк из него колоссальных размеров гроссбух толщиной, наверно, тысячи в две листов, не менее. С грохотом уронив его свой стол, он уселся в кресло и раскрыл книгу.

— Та — а — ак, как говоришь называется компания? «Волжско — Уральская»…

— … пароходная компания, — подсказал Шумилов.

— Год основания ты, конечно же, не знаешь, — догадался Смирнитский.

— Да уж откуда…

— И адрес регистрации тоже.

— Эх, знал бы прикуп, жил бы в Ницце.

— Н — да — а… Но в общероссийский реестр их проспект эмиссии акций должен был обязательно попасть, если только эта компания действительно выпускала акции. — Смирнитский задумчиво перелистывал страницы, изредка задерживаясь на чём — то, что привлекало его внимание. — Ну вот, кажется, нашёл!

Он углубился в изучение текста, затем перевернул лист и почитал ещё.

— Что сказать? — он откинулся в кресле. — Хорошая компания, однако. Выпуски акций эмитировались дважды: в 1873 году и в 1882. В первом случае на сумму триста тысяч рублей, а вот во втором — на миллион двести тысяч. Неплохо, а? Компания хорошо выросла за девять лет! Но на биржу акции не выводились и никогда не торговались.

— Распространены по закрытой подписке, — догадался Шумилов.

— Вот именно, — кивнул Смирнитский. — И мы никак не сможем узнать среди каких именно лиц.

— Адрес регистрации компании указан?

— Да, сейчас запишу. — Смирнитский взял ручку, написал на листке бумаги несколько строк и протянул её Алексею. — В Астрахани у них головная контора.

— Хорошо. Ну, а кто же хозяин?

— Последняя информация на 1882 год: главой Правления поименован Егор Митрофанович Дубровин.

«Если фамилию «Максименко» Александра Егоровна получила от мужа, то вполне можно было допустить, что она была дочкой главы всей компании. Что ж, очень даже вероятное предположение» — подумал Шумилов…

— Ну — ка, Пётр Семёнович, ты у нас биржевая акула, объясни — ка мне, неразумному, для чего люди эмитируют акции и не выводят их на биржу? Ведь если следовать голой экономической теории, то акции как раз и выпускаются для того, чтобы взять свободную наличность с биржи и предоставить её в распоряжение эмитента… Было бы товарищество на паях: у Егора Дубровина — половина, у его компаньона — другая. И никаких малопонятных комбинаций с акциями.

Смирнитский засмеялся:

— Алексей Иванович, ты же юрист и сам знаешь ответ. Когда милые делят имущество, боги в ужасе закрываются облаками. Паевое товарищество хорошо до известных пределов. Отчётность её сравнительно просто сфальсифицировать: кто — то из компаньонов что — то дал другому, тот вроде бы вернул, а вроде бы нет, распределение паёв изменилось, а вроде бы не менялось — суду в этих взаимных зачётах разбираться очень долго и сложно. Акционерная компания куда надёжнее в плане предотвращения мошенничества: акции распределены, независимый депозитарий записал их на лицевой счёт каждого и всё — их не украсть, не переписать на себя. Даже если вор украдёт пачку акций и отнесёт их в брокерскую контору, то честный брокер пожелает видеть выписку о состоянии лицевого счёта в депозитарии и посмотрит, является ли продавец акций их действительным владельцем.