Бриллиантовое бикини - Чарльз Вильямс Страница 12

Взгляд доктора Северанса посуровел.

— Памела, — отчеканил он. — Я же, кажется, велел тебеоставаться в фургоне. Помни о своей анемии.

— Расслабься, — отмахнулась мисс Харрингтон. — Там чертовскижарко.

Она уселась в дверях, затянулась сигаретой, выпустилаоблачко дыма и поглядела на свои ноги, а потом на папу.

— В чем дело, Зики? Я тебя обидела?

— Да что вы, — запротестовал папа. — Вовсе нет. Просто намгновение мне ваше лицо показалось знакомым.

— С чего бы? — удивилась мисс Харрингтон.

— Мне было так жаль услышать о вашей анемии, — заверил папа.

— Как мило с вашей стороны. Тут вмешался доктор Северанс:

— Харрингтон самого худшего типа. Она никак не проявляетсявнешне. Оттого-то ее так трудно диагностировать и лечить. Признайтесь, ведьглядя на эту девушку, вы бы ни за что не подумали, что она чем-то больна?

— Да, пожалуй, — согласился папа.

— Послушай, — мисс Харрингтон повернулась к доктору, — а причем тут этот селянин? Мы его усыновить собираемся, или как? Скажи ему, пустькатится колбаской, и поехали отсюда к чертовой бабушке.

— Придержи язык, — велел доктор Севе-ране. — Мистер Нунансобирается сдать нам место для лагеря на его ферме.

Мисс Харрингтон зевнула:

— Ну вот и ладненько.

— Тебе ведь нужны тишина и покой, не говоря уж о свежиховощах и фруктах.

— Всю жизнь мечтала. Папа поднялся.

— Мы собирались съездить в город закупить кое-какиепродукты, — сообщил он. — Это не займет много времени, так что вы простоподождите, а на обратном пути мы покажем вам дорогу на ферму.

Доктор Северанс проводил нас до машины и, когда мы уселись,заговорщически наклонился к окну.

— Мне кажется, — сказал он папе, — будет неплохо, если вы нестанете в городе особо распространяться о мисс Харрингтон. Лучше вообще никомуне говорить. Сами знаете, как быстро разлетаются слухи, а я не хочу, чтобы ейдосаждали толпы бестактных репортеришек.

— И словом не обмолвимся, — пообещал папа, повернул ключзажигания и вдруг поинтересовался:

— Послушайте, а эта анемия не заразна?

Доктор Северанс покачал головой:

— Нет. Она практически не передается. Единственный способ,каким вы можете заразиться, это если вступите в уж очень тесный контакт сбольной. — Он умолк и выразительно поглядел папе в лицо. — Но ведь у вас,конечно, хватит здравого смысла не делать ничего столь безумного.

— Особенно теперь, когда вы все так любезно прояснили, —подтвердил папа.

Мы выехали за поворот и очутились на шоссе. До городаоставалось всего пять миль. Папа как-то странно притих. За всю дорогу я ничегоот него не услышал, разве что один раз он воскликнул: “Бог ты мой!” — да и тообращался вовсе даже и не ко мне.

— Мисс Харрингтон такая славная, — говорю я ему. — Как тыдумаешь, она не из благотворительности?

— Уж это точно, — отозвался папа.

— Я тоже так думаю, — облегченно вздохнул я. — Но грудь унее точь-в-точь как у благотворительных дам.

Похоже, папа меня и не слышал. Он крепко вцепился в руль иостекленевшим взором глядел на дорогу.

— Бог ты мой, — снова пробормотал он. Машина вдруг таквильнула, что едва не угодила в кювет. Папа с трудом ее выровнял.

— Нечего тебе болтать про грудь мисс Харрингтон, — вдруг нис того ни с сего напустился он на меня. — Бедняжка больна. У нее анемия.

— А это скверная штука, па?

— Ну, — говорит он, — судя по всему, ей это не оченьповредило, но, верно, штука и впрямь скверная, если из-за нее приходится естьовощи.

Мы въехали в город — славненький такой крошечный городишкосо зданием суда на площади, окруженной развесистыми деревьями. Припарковавшисьна площади, мы отправились в бакалейную лавку. Папа взял восемь фунтов копченойколбасы, шесть буханок хлеба, пару ящиков пива и сигарет в придачу. Я спросил,нельзя ли купить мне шоколадку, а он сказал, нет, это вредно для зубов, нопотом сдался и все же купил.