Все началось с нее - Светлана Алешина Страница 12

Вентилятор размером с самолетный пропеллер жутко жужжит над головой, колыша растянувшуюся по углам паутину. В полупустом помещении изредка показывается какая-нибудь фигура — то долговязого паренька, то какой-нибудь девчонки, то взрослой тети, увешанной авоськами, из которых торчат рулоны туалетной бумаги, купленная по талонам колбаса и пакет желанного в советские времена сливочного масла. И всякий раз, вглядываясь в движущийся силуэт, он мысленно про себя отмечает: «Нет, не она».

Вахтерша, сидевшая в своей стеклянной будке, не отрывая взгляда от вязания, услышав фамилию и имя девушки, недовольно начала ворчать:

— Жди. Уроки оканчиваются полвторого. Пока пройдется, покурит еще, наверное, у входа — сейчас же все модные пошли, современные! Так что часа в два будет… Эх, бесстыдница! Такая молодая, а уже кобелей водит.

— Да я лекцию переписать, — смущенно пробормотал Панаев и густо покраснел.

— Знаем мы эти лекции, — отмахнулась вахтерша. — Переписываете-переписываете, а через девять месяцев — ребеночек незаконнорожденный.

Панаев сконфуженно отошел и стал ждать. Ему нелегко было решиться на этот шаг. И зачем он пришел сюда? Он и сам не знал…

Ему вдруг показалось, что дрожь в коленках скоро перейдет в явно видимый нервный тик. Он недовольно прохаживался из одного конца коридора в другой, и вот наконец… навстречу идет она. Шествует по вестибюлю, не замечая его, размахивая сумочкой на цепочке. Она виляет задом, обтянутым джинсовой юбкой, открывающей колени; черные кудри водопадом ложатся ей на плечи, лоб, щеки. Она смеется чему-то своему и напевает модный мотивчик. А он, оробев, любуется, как она переставляет ножки. Ему известно о ней кое-что важное. Но что?

Она — учащаяся первого курса ПТУ-5, шефом которого являлась ткацкая фабрика, где начальником цеха работал его отец. Она ровесница Сергея. Нет, не это! Тогда что? Она приехала сюда из района. Нет, и это все не важно… Ага, вот! Она — любовница его отца.

Сладкий, запретный плод его воображения и реальное достояние его папаши. В этом Сергей внутренне себе признался, будто это было большим подвигом, и он смог преодолеть какой-то внутренний барьер внутри себя. Именно потому, что эта стройная высокая девочка с какой-то почти цыганской внешностью внутренним магнитом тянет его к себе. Поэтому он хочет сказать ей что-то, но забыл, что говорят в таких случаях. И говорят ли?

Ему хочется побежать за ней по лестнице, по которой она уже поднимается, цокая высокими каблучками итальянских туфель. «Подарок отца», — мелькнуло в голове у Сергея. Ему просто хочется быть с ней. Ведь это так просто и трудно признать одновременно. Хочется отвезти ее куда-то на край света или просто завалить на кровать. Хочется бежать за ней, но ноги как будто приросли к земле. Нет, он знает, чего он хочет.

Конечно же, любым путем проникнуть к ней в комнату, поговорить о чем-нибудь, разорвать на ней одежду и грубым образом изнасиловать. Хотя он толком и не знает, как это делается. Но слышал.

А может быть, совсем не это. Ах да, он знает, чего ему хочется… Целовать каждый сантиметр ее тела, утонуть в ее черных шелковистых кудрях, жадно впиться в набрякшие соски и красивый изгиб восточных губ.

За долю секунды им овладевает безумная мысль, обдает его жаром, после чего в душе воцаряется щемящая пустота разочарования. Ведь она уже почти скрылась из виду, ушла, цокая высокими каблучками. А он так и ни на что и не решился…

Он уже думал уйти, повернулся к выходу и рад был вырваться на улицу, как вдруг судьбоносный голос вахтерши, оторвавшейся от своего вязания, громом обрушился на него. Он вернул его в реальность и погнал навстречу мечте.

— Что же вы стоите, молодой человек? — с язвой напомнила ему бабуля. — Вот она, ваша долгожданная! Или уже раздумали лекцию переписывать? Может, там ничего переписывать не надо? Или другой переписчик нашелся?

— Нет-нет, надо, — поспешно возразил Сережа. — Я и не заметил, как она прошла.

— Как это ты не заметил? Я уж глухая, а и то слышу — топот такой от нее вечно стоит! Я ее по туфлям-то сразу признаю.

И Панаеву ничего не оставалось, как развернуться и побежать за ней. Он поднялся на второй этаж, и вот… Она открывает свою комнату и буквально захлопывает перед ним дверь. Она его, собственно, и не ждала. И не знает, кто это. Она даже не удостоила взглядом.

«Хорошо, что вахтерша этого не видела», — стыдливо подумалось тогда Сергею.

И вот, наконец, Панаев, преодолев робость, постучался. Немного гортанный, с хрипотцой, но все-таки приятный, полный молодой энергии и дерзкого задора голос девушки спросил:

— Кто там?

— Почтальон Печкин, — нагло отозвался Панаев. — Принес заметку от вашего мальчика.

В этой его отважности сказывалась выпитая перед приходом в общагу бутылка пива.

— Что ты там принес? — Дверь распахнулась, и девица с вызовом посмотрела на Сергея. — Кто ты такой? Только не говори, что твоя фамилия Печкин…

— Может быть, я все-таки войду? Я по делу…

Снимая кепку, Сергей протиснулся в проем двери, в котором стояла девчонка.

— Так, кто ты такой? — наглым голосом спросила она его. — Отвечай! Ты что, к Маринке пришел?

— Нет, не к Маринке, — засмущался Сергей.

— А у Аньки, по-моему, нет друга. Она книжки читает: книга — лучший друг. А может, она решила поменять хобби?

— Я к тебе.

— Ко мне? А кто ты такой? — Девица оглядела Панаева презрительным взглядом.

— Панаев, — встретив ее взгляд, пояснил Сережа. — Дмитрий Панаев — мой отец.

Этого она не ожидала и как-то неумело почесала себе макушку.

— Твой отец?

— Да.

— Что, он тебя прислал, что ли? — откровенно недоумевала она.

— Нет. Он не знает, что я пришел. И не должен знать.

И тут Сережу охватила паника. Ему захотелось бежать отсюда со всех ног. Зачем он сказал ей это? Зачем пришел сюда?

Он сделал попытку уйти, но она остановила его, уперев ему ладонь в грудь. Ему так хотелось обратно, только вот она никак не убирала руку, а наоборот, кивнула ему:

— Ну-ка, ну-ка, зайди, парень!

Сергей послушно, как сомнамбула, вошел в комнату. Она закрыла за ним дверь, подперла ее спиной и осмотрела его с ног до головы.

— Ты и впрямь на него похож, — заметила она. — Сколько тебе лет?

— Пятнадцать.

— Как и мне. Однако ты прыткий для своего возраста мальчик.

— Ты тоже, девочка, — буквально впившись в нее глазами, заявил Сергей.

— Зачем ты сюда явился, давай разберемся.

Она покрутила на пальце брелок.

— Только забудь это свое дерьмо насчет Печкина. Может, ты пришел поучиться? Потыкаться захотелось? Ну…