Розанна - Пер Валё Страница 12

— Не стану утверждать, что ты выглядишь слишком здоровым, — сказал Колльберг.

Мартин Бек чувствовал себя как угодно, но только не здоровым. У него был насморк, горло и уши болели, в бронхах хрипело. Простуда развивалась точно по плану, и сейчас наступила самая неприятная стадия. Несмотря на это, он решил упорно сопротивляться простуде и удрать от домашней битвы, а поэтому провести весь день в кабинете. Во-первых, он не избежал бы утомительной заботы о себе, если бы остался лежать дома. Когда у его жены начали подрастать дети, она со всей имеющейся у нее энергией вжилась в роль домашней медсестры, и его регулярная простуда была для нее событием, с которым могли сравниться день рождения или большие праздники.

Кроме того, по какой-то загадочной причине ему было тягостно оставаться дома.

— Зачем ты явился, если тебе плохо?

— Я в полном порядке.

— Перестань слишком переживать из-за этой истории. Можно подумать, у нас это первое дело, когда расследование зашло в тупик. И к тому же не последнее, причем тебе это известно не хуже меня. От этого мы не станем ни лучше, ни хуже. Просто твой жизненный идеал — быть первоклассным полицейским.

— Я вовсе не переживаю.

— Не думай над этим столько, потому что можешь создать угрозу своим моральным устоям.

— Как это?

— Точно… дай только человеку время, так он способен додуматься до такого, что просто страх берет. Задумчивость — мать безысходности, — пояснил Колльберг и ушел.

Это был безрадостный и пустой день, полный чихания, сморкания и будничной работы. Дважды Бек звонил в Муталу, главным образом, чтобы подбодрить Ольберга, который при дневном свете сообразил, что его открытие не будет ничего стоить, если не удастся каким-то образом связать его с трупом у шлюзовой камеры.

— Человек склонен несколько переоценивать события, когда надирается, как свинья, а потом оказывается, что все это ни к чему. — Ольберг говорил это всхлипывая, кающимся тоном. Он был готов заплакать.

Исчезнувшая девушка из Ренга до сих пор не нашлась. Бека это не интересовало, потому что рост девушки составлял 155 см, у нее были крашеные волосы и прическа а ля Брижит Бардо.

В пять часов он сел в такси и поехал домой, но вышел у станции метро и остаток пути прошел пешком, чтобы избежать изнуряющего разговора о деньгах, который, несомненно, ожидал бы его, если бы жена увидела, что он приехал домой на такси.

Есть он ничего не мог, но вылил в себя чашку отвара ромашки. Для того, чтобы ко всему прочему еще и желудок разболелся, подумал Мартин Бек. Он прилег и сразу уснул.

Утром ему было немного лучше, он со стоицизмом выпил чашку кипятка с медом и съел один сухарик. Спор о состоянии его здоровья и несоразмерных требованиях государственного аппарата к своим сотрудникам затянулся, и когда он наконец добрался до управления округа Кристинеберг, было уже четверть одиннадцатого.

На его письменном столе лежала телеграмма.

Через минуту Мартин Бек впервые за восемь лет службы вошел в кабинет своего шефа без стука, несмотря на то, что над дверью горел красный свет.

Вездесущий Колльберг полусидел на краю стола и изучал план какой-то квартиры. Хаммар, как всегда, сидел в своем кресле, подперев подбородок рукой. Оба недовольно уставились на вошедшего.

— Я получил телеграмму от Кафки.

— Веселенькое начало трудового дня, — сказал Колльберг.

— Но у него такая фамилия. Это полицейский из Линкольна, города в Америке. Он опознал ту девушку из Муталы.

— Он что, сумел сообщить обо всем в телеграмме? — спросил Хаммар.

— По-моему, да.

Он положил телеграмму на стол. Все трое прочли текст на английском языке:

СОВЕРШЕННО ТОЧНО. ЭТО НАША ДЕВУШКА. РОЗАННА МАКГРОУ, 27. БИБЛИОТЕКАРЬ. ОБМЕН ДАЛЬНЕЙШЕЙ ИНФОРМАЦИЕЙ НЕОБХОДИМ КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ.

КАФКА, ОТДЕЛ РАССЛЕДОВАНИЯ УБИЙСТВ

— Розанна Макгроу, — сказал Хаммар. — Библиотекарь. Этого мы не ожидали.

— А у меня была версия, — сказал Колльберг, — что она из Мьёльбю. Кстати, где он находится, этот Линкольн?

— В Небраске, где-то в центральной части США, — ответил Мартин Бек. — Во всяком случае, мне так кажется.

Хаммар еще раз прочел телеграмму.

— Что ж, займемся этим делом снова. По крайней мере, уже что-то есть. Но как, черт возьми, она попала в Муталу?

Он вернул телеграмму Мартину Беку.

Дополнительная информация придет по почте, а эта мало о чем нам говорит.

— Она говорит нам об очень многом, — сказал Колльберг. — Мы ведь тоже кое на что способны.

— Да, — спокойно подтвердил Хаммар, — но нам с тобой вначале нужно закончить это дело.

Мартин Бек вернулся к себе в кабинет, сел за стол и начал растирать лоб кончиками пальцев. Чувство триумфа, охватившее его, незаметно исчезло. Три месяца ему потребовалось для того, чтобы узнать то, что в девяноста девяти случаях из ста без всяких усилий становится известным с самого начала.

Посольство и начальство подождут. Он придвинул телефон и набрал номер в Мутале.

— Слушаю, — сказал Ольберг.

— Мы выяснили ее личность.

— Это точно?

— Похоже на то.

Ольберг ничего не сказал.

— Это американка. Из какого-то города Линкольн в штате Небраска. Хочешь записать?

— Да, пожалуйста.

— Ее звали Розанна Макгроу. Диктую по буквам: РУДОЛЬФ-ОЛАФ-СИГУРД-ЭРИК-АДАМ-НОРБЕРТ-НОРБЕРТ-АДАМ, следующее слово — большое МАРТИН-СЕСИЛ — большое ГУСТАВ-РУДОЛЬФ-АДАМ-ВИЛЬГЕЛЬМ. Записал?[5]

— Да, вроде.

— Ей было двадцать семь, она работала библиотекарем. Пока что мне больше ничего не известно.