Тайна исхода - Уилл Адамс Страница 12
Тайна исхода - Уилл Адамс читать онлайн бесплатно
— Каким образом?
— Он предполагает, что Эхнатон страдал от тяжелого заболевания, — пояснила Лили сзади.
— Понятно, — разочарованно отозвалась Гейл, сворачивая с нильского шоссе на узкую проселочную дорогу. Гротескные изображения Эхнатона и его семьи являлись одним из наиболее обсуждаемых вопросов амарнского периода. Фараона часто изображали с раздутым черепом, выступающей челюстью, косыми глазами, толстыми губами, узкими плечами, ярко выраженными грудями, брюшком, широкими и толстыми бедрами и длинными икрами. Совсем не похоже на героическую мужественность, в которой дошли до нас образы многих других фараонов. Его дочери также изображались с миндалевидными черепами, вытянутыми конечностями и длинными паукообразными пальцами на руках и ногах. Многие объясняли это господствующим художественным стилем, но находились и другие, считавшие, как и Стаффорд, что это последствия разрушительной болезни. — И к чему вы склоняетесь? — поинтересовалась она. — Синдром Марфана? [22]Синдром Фрелиха? [23]
— Вряд ли Фрелиха, — фыркнул Стаффорд. — Он вызывает бесплодие, а Эхнатон, напомню, имел шесть дочерей.
— Да, мне это известно, — сказала Гейл, еще подростком проработавшая два сезона на раскопках отца в Амарне, а потом три года изучавшая Восемнадцатую династию в Сорбонне. Но все-таки чтение постоянно встречающихся надписей «дитя его чресел, только его и никого другого» невольно вызывало подозрения, что это было неспроста и повторять это существовали какие-то веские причины.
— Перед тем как приехать, мы консультировались со специалистами, — сказала Лили. — Они считают, что кандидатом номер один является синдром Марфана. Хотя есть и другие варианты. Синдром Эхлера-Данлоса. Синдром Клайнфельтера.
— Это был точно синдром Марфана, — заявил Стаффорд. — Аутосомно-доминантное наследование. Другими словами, наследуя определенный ген от любого из родителей, ребенок неизбежно наследует и синдром Марфана. Посмотрите на дочерей: все они изображены с самыми что ни на есть классическими симптомами. Вероятность, что такое возможно без аутосомно-доминантного наследования, настолько ничтожна, что даже не принимается во внимание.
— Что вы об этом думаете, Гейл?
Она сбавила скорость, чтобы проехать по толстому слою отходов от обработки сахарного тростника, которые высушивались, чтобы превратиться в топливо для предприятий, чей дым был заметен даже в наступивших сумерках.
— Это вполне допустимо, — согласилась она. — Но здесь нет ничего нового.
— Верно, — улыбнулся Стаффорд. — Но вы еще не слышали самого главного.
— Плохо, — пробормотал бледный Гриффин, едва поспевая за Петерсоном. — Это катастрофа!
— «Прилепившимся к Господу, Богу нашему», [24]не может помешать ни один человек, брат Гриффин, — ответил Петерсон. На самом деле визит Нокса и Тофика его воодушевил. Разве не Дэниел Нокс являлся протеже бесстыдного Ричарда Митчелла? Что делало его самого порочным и слугой дьявола? А если дьявол посылает с такими миссиями своих эмиссаров, значит, он испытывает тревогу. Что, в свою очередь, подтверждало, как близок оказался Петерсон к достижению цели.
— А что, если они вернутся? — запротестовал Гриффин. — И приведут полицию?
— А разве не за это мы платим твоим друзьям в Каире?
— Нам нужно спрятать шахту, — сказал Гриффин, держась за живот, будто успокаивая боль. — И хранилище! Если они найдут артефакты…
— Возьми себя в руки и перестань паниковать.
— Как можно оставаться таким спокойным?
— Потому что на нашей стороне Бог, брат Гриффин. Вот как.
— Но как вы не понимаете…
— Послушай, — прервал его Петерсон, — делай, как я говорю, и все будет в порядке. Первое — поговори с египетскими рабочими. Один из них украл эту крышку. Пусть остальные его выдадут.
— Но они на это не пойдут!
— Конечно, нет. Но это отличный предлог распустить всех по домам, пока расследование не закончится. Их присутствие нам не нужно.
— А! Отличная идея.
— Потом позвони в Каир. Поставь своих друзей в известность о случившемся и скажи, что нам может понадобиться помощь. Дай им понять, что, если начнется расследование, нам не удастся утаить их имена. Затем надо убрать из хранилища все, что может вызвать проблемы, перенести обратно в катакомбы и временно держать там.
— А вы? Чем вы будете заниматься?
— Божьим делом, брат Гриффин, божьим делом.
Гриффин побледнел.
— Вы же не собираетесь продолжать?
— Ты разве забыл, зачем мы здесь, брат Гриффин?
— Нет, преподобный.
— Тогда чего ты ждешь? — Петерсон проводил понурившегося Гриффина презрительным взглядом. Человек с удивительно слабой верой, но, выполняя божье дело, приходится использовать тех, кто оказывается под рукой. Он зашагал вверх по холму, отбрасывая длинную тень и чувствуя тепло заходящего солнца и приятное напряжение в мышцах ног. Он даже не подозревал, что может испытывать такое чувство родственной близости к Египту вдали от церкви и дома. Сам свет здесь казался удивительным, будто прошел свое очищение в языках пламени.
Он глубоко вздохнул, наполняя воздухом легкие. В ответ на призыв Господа ранние христианские монахи выбрали это место. Петерсону раньше казалось, что в истории и географии произошел какой-то сбой, но сейчас он понимал, что ошибался. Это место наполняла глубокая духовность. И чем дальше в пустыню, тем больше. Это чувствовалось по палящему солнцу, по поту и тяготам труда, по освежающему прикосновению воды к иссушенной коже и губам, угадывалось в очертаниях золотых дюн и мерцающем синевой небе, слышалось в тишине.
Он приостановился, обернулся посмотреть, не идет ли кто за ним, и направился под откос ко входу в шахту, обнаруженному два года назад. И в первый год, и на следующий он прислушивался к опасениям Гриффина, и они днем раскапывали старое кладбище и руины построек и только ночью, когда уходили египетские рабочие, принимались за дело, которое их сюда привело. Но и его терпение оказалось не безграничным. Он по своему складу был проповедником Ветхого Завета, с презрением относившимся к божественному социальному работнику, которого поднимали на щит другие религиозные деятели. Его Бог был ревнивым, строгим и требовательным, дарившим любовь и прощение только тем, кто беззаветно ему служил, но становившимся яростным и мстительным по отношению к врагам и тем, кто его подводил.
Петерсон не собирался подводить своего Бога. Чтобы завершить свою священную миссию, у него оставалась только одна ночь. И он использует ее так, как следует.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии