Забытая клятва Гиппократа - Ирина Градова Страница 12

– Брось, Артем Иванович! – прервал майора Лицкявичус. – Давай без реверансов, честное слово!

– Действительно, Артем Иванович, – сказала я, – вы так часто нам помогали, хотя это и не имело отношения к вашей основной деятельности, что теперь мы просто обязаны вернуть долг, верно?

Ни один из присутствующих и не подумал возражать.

– Ну и, наконец, еще одно, – добавил майор напоследок. – Примите совет: будьте осторожны, обращайте внимание на всех странных и неадекватных людей, приходящих к вам на работу, потому что кто-то из них может оказаться именно тем, кого мы ищем.

– Что ж это, нам теперь бояться каждого пациента?! – хохотнул Никита. – Может, бронежилет носить для надежности?

Эту шутку никто не поддержал. Прежде чем покинуть офис, я остановила Кадреску.

– Леонид, у меня к вам личная просьба. Не могли бы вы провести вскрытие тела, которое будет подвергнуто эксгумации по решению следователя, ведущего дело о врачебной ошибке?

– Чье тело? – поинтересовался патологоанатом.

– Маленькой девочки… моей крестницы. У меня есть подозрения, что ее смерть наступила не по тем причинам, которые указаны в отчете патологоанатома больницы, где она скончалась. Как я уже сказала, дело личное, поэтому я пойму, если вы отка…

– Позвоните мне, когда получите постановление, – перебил меня Кадреску.

* * *

Мила вновь перечитала письмо. Содержимое конверта вызывало у нее отвратительное ощущение, от которого потели ладони, и хотелось оглянуться через плечо, чтобы проверить, не стоит ли кто позади в ожидании… в ожидании чего? «…наказана, как требует Священное Писание…» – что это означает? Если письмо – шутка, то, несомненно, очень дурная. Неужели это дело рук Тимофея? Они, конечно, расстались не самым лучшим образом, но разве он мог опуститься до угроз? С другой стороны, в наше время и не такое случается, ведь Тимофей после развода потеряет прописку. Он воспользуется любыми средствами, чтобы остаться в Питере… Нет, это слишком страшно, чтобы быть правдой: Тимофей никогда не смог бы поднять на нее руку! Может, стоит сходить в милицию… И что они сделают? Да ничего, скорее всего, ведь поначалу даже сама Мила считала эту записку неудачной шуткой! Нет, в милицию она не пойдет. А о чем ей нужно задуматься? В письме неизвестный намекает на «то, что она сделала»… Что имеется в виду?

Звонок в дверь прервал Милины размышления.

– Кто там? – опасливо спросила она, выйдя в коридор.

– Это соседка снизу – вы нас заливаете!

Мила удивилась.

– Но у меня все выключено! – ответила она.

– Слушайте, со мной сантехник – возможно, трубу прорвало? Если так, то нужно срочно что-то предпринимать, ведь у нас ремонт, сами понимаете!

Да уж, подумала Мила, ей век не расплатиться, учитывая, какие сейчас ремонты делают!

– Ладно, – вздохнула она. – Пускай ваш сантехник посмотрит…

Открыв дверь, она действительно увидела на пороге мужчину и женщину. А в следующий момент «сантехник» сделал шаг вперед и что-то плотно прижал к ее рту и носу.

* * *

Экзамены подходили к концу, но мои факультативные занятия по деонтологии еще не завершились. Я нисколько не жалела о том, что сама напросилась на этот курс. Поначалу мне казалось, что никто из студентов не захочет заниматься таким вроде бы «ненужным» предметом, как медицинская этика. Действительно, в начале на дополнительные занятия записались лишь несколько человек – в основном девочки. Но потом как-то незаметно моя «паства» стала прирастать. Не скажу, что с ними легко: критически настроенные и уже немного циничные, будущие медики порой давали мне прикурить. Зато это держало меня в постоянном тонусе и заставляло перелопачивать горы медицинской литературы в поисках того, чем можно было бы воздействовать на умы и души моих студентов.

Сегодня я собиралась поговорить о клятве Гиппократа. В ближайшем будущем второкурсникам предстояла клиническая практика, и им надлежало войти в непосредственный контакт с пациентами. Я доподлинно знала, что этот «первый контакт», скорее всего, окажется не самым приятным, и те, кто еще настроен романтически, быстро утратят свои иллюзии в отношении профессии медика. Конечно, многое зависит от их наставников на местах, но беда в том, что большинство врачей предпочитают использовать ребят не по назначению. Они становятся мальчиками и девочками на посылках вместо того, чтобы заниматься непосредственно врачебной деятельностью и учиться у профессионалов. Поэтому я считала просто жизненно необходимым подготовить студентов к будущей практике и «накачать» их должным образом, чтобы хватило до самого ее конца. В качестве домашнего задания я предложила ребятам внимательно прочесть клятву с прицелом ее обсуждения на занятии.

«Клянусь Аполлоном-врачом, Асклепием, Гигиеей и Панакией и всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, следующую присягу и письменное обязательство…» – зачитывала Валя Тернова, одна из моих лучших учениц. Я возлагаю на эту девочку большие надежды: у нее не только светлая голова, но и доброе сердце, а значит, она просто рождена для нашей профессии. На свой счет я нисколько не обманываюсь и знаю, что далека от идеала. Тем не менее это не мешает мне мечтать о том, что я смогу правильно воздействовать на молодое поколение и привить им не только любовь к медицине, но и к главному объекту этой науки – пациенту.

Когда девушка закончила, я спросила, обращаясь к группе:

– Что вы думаете о содержании?

– Ну, та часть, где говорится о целибате, меня совсем не устраивает! – весело отозвался Леша Петров, и все засмеялись – даже я не смогла сдержать улыбки.

– Хорошо, давайте опустим это: допускаю, что в наше время сексуальное воздержание, в том полном смысле, который вкладывал в него Гиппократ, не совсем актуально. А в остальном? Какие основные принципы присутствуют в клятве?

– «Не навреди»! – выкрикнула Аня Строгина. – «Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости».

– Правильно! Ну, разве это не актуально?

– А как насчет: «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария…»? – снова подал голос Леша. – Аборты совершенно легальны, если я не ошибаюсь, а эвтаназия в некоторых странах также разрешена законом!

– Согласна с тобой, – кивнула я. – Это тоже слегка устарело, но мы должны помнить о том времени, когда писалась клятва. В те дни, когда большинство детей умирали в младенчестве или появлялись на свет мертворожденными, а аборты стоили жизни сотням женщин, думаю, этот пассаж Гиппократа выглядел как никогда актуальным. Еще принципы?

– А можно еще об анахронизмах? – спросил Илья Лагутин.

– Пожалуйста-пожалуйста!