Полцарства за кота - Марина Белова Страница 12

– А к Катиным хозяевам вы звонили? Спрашивали ее?

– Я же говорила вам, что не знаю номера телефона людей, у которых Катя работала. И фамилии их не знаю.

– Но кто-то же должен был знать, у кого работала Катя? – удивилась я.

– Инна знала. Да что толку? У покойницы ведь не спросишь.

– И что, полиция не нашла концов?

– Это вы у меня спрашиваете? – удивилась вопросу соседка.

– Надо, бабушка, и спрашиваем. Мы вам уже объяснили, мы из другого управления. Вы лучше скажите, это наши коллеги выдвинули версию, что Инна стала жертвой маньяка?

– Нет, при мне они версии никакие не выдвигали. Это я так думаю.

– Вот как. Но Инну мог убить не маньяк, а Андрей, – высказала предположение Степа. – Приревновал и в состоянии аффекта придушил свою подружку, а потом сбросил в люк.

– А кто сказал, что ее придушили? Я только сказала, что у нее на лице кожа была содрана. Но Андрей это сделать не мог: он в то время, когда Инну убивали, сидел здесь, на этой кухне. Так Нинке следователь сказал. Она ему тоже намекнула, что Андрей мог под горячую руку отправить Инку на тот свет.

– Допустим, Инну убил маньяк, – начала я рассуждать вслух, – тогда зачем надо было опечатывать комнату Кукушкиных? Ведь преступление совершено не здесь.

– Тут вот какое дело произошло, – тяжко вздохнула Прасковья Никитична. – Значит, Инну опознали, но в тот день решили из морга не забирать. Рассудили так: сначала надо купить смертное, подготовиться к похоронам и, когда все будет готово, в день похорон тогда и забрать. Хорошо, что так решили. Вечером я долго не могла заснуть, свет потушила, лежу в постели, Инку вспоминаю. Девку жалко до слез. Вдруг слышу шорох, дверь входная открывается. Кто-то зашел в квартиру, свет не включил. Сначала я подумала, что это Катя объявилась. Но по шагам слышу, что не она. Катя бесшумно ходит, как балерина, а по коридору кто-то идет, тяжело ставя ногу. Инна так ходила, уверенно, размашисто. Ну да Инна, сами понимаете, идти не могла. Значит, шаги принадлежали кому-то другому. Вот кто-то другой прошел мимо моей комнаты, направился к двери Кукушкиных. Мне уже всякая чертовщина мерещится, вплоть до того, что это Инка мертвая к себе домой пришла. Лежала я, лежала, крестилась, крестилась, а потом думаю: «Кто это может быть, как не Катя? А шаги? Шаги как шаги. От горя у людей вообще ноги отказывают». Решила встать посмотреть. Вышла я из своей комнаты. Дошла до комнаты Кукушкиных. Постучала. «Катя, это ты?» Толкнула дверь, сделала шаг, и все – очнулась только утром. Голова раскалывается, аккурат на макушке огромная шишка. Странно, что жива осталась. Я человек старый, меня по голове бить опасно. С горем пополам встала на ноги, доползла до телефона, вызвала сначала «Скорую», потом полицию. Полиция раньше «Скорой помощи» приехала. В комнате Инны и Кати все из шкафов вывернуто, разбросано. Никогда такого беспорядка не видела. Девчонки жили бедненько, но чистенько. А тут как будто Мамай прошел.

– Искали что-то?

– Искали? – задумалась Прасковья Никитична. – Да что у них брать было? – отмахнулась она рукой. – Нечего у них воровать. Разве что телевизор? Так он остался на месте.

– Возможно, речь идет не о ценных вещах.

– О каких таких ценных вещах? – полюбопытствовала старушка. – Не было у них никаких ценных вещей. Может, деньги взяли? Я-то не знаю, сколько девочки в комнате хранили наличности.

Алина оставила ее вопрос без ответа.

– Прасковья Никитична, а что по поводу этого вторжения сказали наши коллеги? – спросила она.

– Да ничего не сказали, просто опечатали комнату и строго предупредили: если кто-то будет интересоваться Кукушкиными, позвонить по такому-то номеру. А если появится Катя, передать ей, чтобы она пришла в полицию, к майору Воронкову.

– Елки-моталки, – сорвалось со Степиного языка.

– Какие елки? – спросила Прасковья Никитична. – До Нового года еще далеко.

– Это мы о своем, бабушка, – усмехнулась Алина.

– Так, значит, Катя так и не появлялась?

– Нет.

– А вы можете нам дать телефон отца девочек и тетки? Нина ее, кажется, зовут?

– Сейчас. – Прасковья Никитична поднялась с табуретки, открыла дверцу навесного шкафа, на внутренней стороне которой карандашом был написан ряд телефонов. – Пишите. Кукушкин… Нинка… – Она продиктовала нам два ряда цифр.

– А есть у вас номера телефонов подруг девочек?

– Нет. Инна и Катя между собой дружили. Стеснялись они к себе в дом кого-либо приглашать.

– А Андрей, парень Инны? Его номер телефона у вас есть?

– Ну уж номер телефона Андрея мне вообще без надобности. Он Инкин ухажер, а не мой. Я к нему звонить не собиралась. – Перед тем как ответить, Прасковья Никитична обиженно фыркнула. И впрямь, к чему ей номера телефонов парней, которые приходили к ее соседкам.

– Что ж, спасибо за содержательную беседу, – стала откланиваться Алина. – Возникнут вопросы, не беспокойтесь, мы вас к себе вызывать не станем, придем сами.

– И на том спасибо. Ноги у меня уже плохо ходят. До булочной еще дойти могу, а дальше – нет.

– Да, еще одна просьба. Вы, пожалуйста, не сообщайте майору Воронкову о том, что мы у вас были. Мы работаем в отделе внутренних расследований, ни к чему ему знать о нашем визите.

– Да как скажите. А что, своих проверяете? – прищурив глазки, ехидно спросила Прасковья Никитична.

– Проверяем, – кивнула Алина, – чтобы майор Воронков ничего не упустил.