Клеймо сатаны - Наталья Александрова Страница 12

Бухгалтер сделала шаг в сторону шефа, и тут у него зазвонил мобильный телефон. Он взглянул на дисплей, и мгновенно улыбка сбежала с его лица.

Анна Валерьевна махнула рукой Светке, чтобы та не вздумала кричать. Все знали, что это такое. Было у Михаила Юрьевича еще одно занятие. Иногда ему звонили и вызывали на съемку. Звонили не часто, но являться нужно было немедленно. Никто не знал, откуда звонят, известно было только, что снимать шефу приходится ну очень высоких лиц. И сейчас, надо думать, случилось именно то самое событие.

– Понял, – коротко сказал шеф в трубку, потом послушал еще и закончил: – Буду. Ну вот, – сказал он, убирая мобильник, – простите, ребята, но труба зовет. Вы уж тут празднуйте без меня.

– А подарок… – заикнулась было Светка, но шеф сделал большие глаза и показал пальцем наверх. И после этого исчез.

– А что? – сказал Виталик. – Так даже лучше. Раскрепостимся без начальства-то! Анна Валерьевна, давайте на брудершафт выпьем!

– Ну тебя, балабон! – отмахнулась бухгалтерша.

– Тогда с тобой, Вероничка! И поцелуемся непременно!

Он был ниже ее на голову, но выглядел ужасно смешным, когда закрыл глаза и вытянул губы трубочкой. Она глотнула шампанского и поцеловала Виталика в лоб.

…Михаил проехал под железнодорожным мостом и выехал за пределы города. Где-то здесь его должны встречать…

Он покосился на заднее сиденье, где лежала сумка с оборудованием – камеры, объективы и все прочее, что может понадобиться для съемки. Сегодняшний день должен стать судьбоносным в его карьере элитного фотографа!

То есть, конечно, ему уже удалось приобрести имя, он был одним из самых известных фотографов в городе, но Ольшанский – это совсем другой уровень, это уже Москва… Если Ольшанский останется доволен – он может рекомендовать Михаила своим знакомым, а это самые известные, самые богатые и влиятельные люди в стране… Главное, не ударить в грязь лицом, провести фотосессию на самом высоком уровне!

Занятый такими приятными и волнующими мыслями, Михаил едва не пропустил нужный поворот. В самый последний момент он увидел на перекрестке длинную черную машину и стоявшего возле нее человека, высокого и массивного, в длинном черном плаще, с наголо бритой головой.

Михаил, как настоящий фотограф, отметил, что этот бритоголовый человек очень фотогеничен, в нем есть какая-то зловещая красота, то, что называют харизмой. Если бы ему предстояло снимать этого человека, задача была бы очень простой, но Ольшанский – совсем другой случай: мелкий, тщедушный человечек с незначительным лицом. Трудно поверить, что он – магнат и миллиардер, один из богатейших людей нашего времени. Чтобы сделать его фотографии яркими и выразительными, Михаилу придется основательно потрудиться…

Бритоголовый помахал рукой. Михаил сдал назад, подъехал, опустил стекло:

– Вы, наверное, меня ждете?

– Если вы – Рубцов.

– Совершенно верно! – Михаил приветливо улыбнулся, назвал свое имя, но бритоголовый не представился в ответ, на лице его не дрогнул ни один мускул. Он пристально оглядел Михаила, сдержанно кивнул и проговорил:

– Поедете за мной!

Черная машина свернула на боковую дорогу и помчалась вперед. Михаил последовал за ней.

По сторонам от дороги пролетали светлые березовые рощицы, просторные поляны. Промелькнула маленькая невзрачная деревенька. На смену пронизанным солнцем лиственным рощам пришел темный, мрачный ельник.

Дорога сделала плавный поворот. Впереди показался шлагбаум. Черная машина мигнула задними огнями, сбросила скорость и плавно остановилась. Михаил остановился чуть позади. Бритоголовый мужчина вышел из своей машины, подошел к «ауди» Михаила и наклонился:

– Пересядьте, дальше я поведу сам!

Михаил пожал плечами: у богатых свои причуды, а его дело маленькое – делай, что велят…

Он пересел на пассажирское место. Бритоголовый сел за руль, достал из кармана брелок, нажал на кнопку. Шлагбаум плавно поднялся, и машина покатила дальше.

Вскоре дорога сделала еще один поворот.

Михаил ожидал увидеть впереди красивый загородный дом или ухоженный парк с посыпанными гравием дорожками, с копиями античных статуй, гротами и беседками – но вместо этого в лесу показалась прогалина, обрывающаяся краем глубокого оврага.

Водитель затормозил, поставил машину на ручник и повернулся к Михаилу:

– Нам рекомендовали вас, как лучшего фотографа в городе.

– Ну что ж, не буду скромничать. – Михаил довольно улыбнулся. – Говорят, я и правда неплохо снимаю, у нас в городе я очень востребован. Знаете, как это бывает – несколько лет ты работаешь на репутацию, а потом репутация работает на тебя…

– Мы, конечно, могли вызвать из Москвы фотографа, с которым обычно работаем, – бритоголовый назвал известную фамилию. – Но решили попробовать нового человека. Так что, сами понимаете, от того, как вы себя покажете, будет зависеть ваше будущее…

С этими словами бритоголовый покровительственно похлопал Михаила по плечу.

Михаил хотел было возмутиться: он все же не рядовой служащий, он человек творческий, незаурядный и не привык к такому пренебрежительному обращению…

Но вдруг он почувствовал укол в плечо, голова закружилась, и слова застряли у него в гортани. Он внезапно ощутил ужасную слабость, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, как будто только что разгрузил вагон угля.

– Что… что это… что вы… что со мной… – пробормотал он едва слышно.

Язык онемел, он едва помещался во рту и ворочался с трудом, как после обезболивающего укола.

А бритоголовый тип внезапно изменился.

Глаза его заблестели, черты лица заострились, скулы залила восковая желтоватая бледность. Он склонился над Михаилом и проговорил холодным, жестким, требовательным голосом:

– Где табакерка?

– Ч-то?.. – переспросил Михаил, с трудом ворочая языком. – О чем… вы… говорите?..

– Ты слышал, – бритоголовый облизал сухие губы. – Повторяю: где табакерка?

– Ка… какая табакерка?.. – с трудом выдохнул Михаил. Он пытался понять, что происходит, чего хочет от него этот странный человек, но мысли ворочались в голове так же тяжело, как язык во рту.

– Старинная французская табакерка! – процедил бритоголовый. – Где она?

– Понятия… не имею… о чем вы… говорите… – пролепетал Михаил едва слышно.

– Тебе должны были ее подарить подчиненные! У тебя вчера был день рождения!

– Да… – честно признался Михаил. – День рождения… вчера… но я весь день был на выезде… они хотели отпраздновать сегодня, но не успели… ваш звонок…

– Черт! – бритоголовый ударил кулаком по сиденью. – Черт, черт! Какой прокол! – Он вновь склонился над Михаилом и спросил, тяжело двигая желваками: – У кого табакерка?