Конец человеческой глупости - Агата Кристи Страница 12

Настроившись на поиск, Пуаро вышел из ворот и двинулся внизпо крутому спуску. Извивающаяся дорога вскоре привела его к небольшому причалу.На увесистом колоколе с цепью было написано: «Для вызова парома». Вдоль причалабыло пришвартовано много лодок. У кнехта [26], прислонившись к нему спиной,стоял очень древний старик со слезящимися глазами. Шаркая ногами, он подошел кПуаро.

— Желаете переправиться, сэр?

— Благодарю вас, нет. Я просто вышел из Насс-хауса немногопрогуляться, посмотреть, что здесь вокруг.

— А, так вы из Насса. Работал я там мальчишкой, и мой сын —тоже. Он старшим садовником, а я при лодках. Старый сквайр Фоллиат был прямопомешан на лодках. Выходил, бывало, под парусом в любую погоду. А вот майору,сыну его, ни к чему были эти самые паруса. Лошади — вот была его страсть. Кучуденег тратил на них. Лошади да выпивка; жена его здорово с ним намаялась. Вы,верно, ее видели, живет теперь в домике у ворот.

— Да, я только что с ней говорил.

— Эта Фоллиат — троюродная сестра Тивертона. Знает толк всадоводстве, это она насажала все эти кусты, вон как цветут, любо-дорого. Дажекогда оба молодых джентльмена ушли на войну, она ухаживала за ними, не давалаволи сорнякам.

— Досталось ей, ведь оба сына погибли.

— Да, как ни кинь, тяжелая у нее жизнь. С мужем горяхватила, с молодым джентльменом — тоже. Нет, не с мистером Генри. Этот-то быллучше не придумаешь, на деда был похож, тоже море любил, вот и пошел во флот,куда ж ему еще. Но вот мистер Джеймс, с тем много было бед. Долги, дамочкивсякие, да еще и с норовом. Как говорится, в семье не без урода. А тут раз — ивойна. Это было для него самое оно, можно сказать, подфартило джентльмену. Вот так-то!А знаете, как бывает: дома дурак дураком, а на войне — герой. Много их, такихотчаянных, погибло.

— Так, значит, теперь в Нассе нет больше Фоллиатов? —спросил Пуаро.

Старик сразу примолк, потом с чувством произнес:

— Истинное слово, сэр.

Пуаро с любопытством посмотрел на старика.

— Теперь у вас сэр Джордж Стаббс. Что о нем думает здешнийлюд?

— А что думать-то? Ясное дело — денег у него прорва. — Вголосе старика прозвучала чуть ли не насмешка.

— Ну а жена его?

— Настоящая лондонская барыня. В саду от нее никакого толку.Говорят, у нее не хватает тут. — И он многозначительно постучал пальцем повиску. — О ней тоже не больно-то хорошо говорят. Уже больше года они у нас. Всев имении переделали на новый лад. Я помню, как они приехали, словно это быловчера. Прибыли они вечером, а накануне была страшная буря, больше такой и неприпомню. Деревья так и валились, одно упало поперек аллеи, пришлось срочно егопилить, чтобы расчистить проезд для машины. А больше всего хлопот натворил дуб:когда он рухнул и сломал много других деревьев, получился целый завал.

— А, это там, где теперь стоит «Причуда»? Старик отвернулсяи с отвращением плюнул.

— Да, «Причудой» назвали… Причуда и есть. Все это теперешниемодные выкрутасы. В старые-то времена у Фоллиатов никаких причуд не было. Этовсе ее милость выдумала. И трех недель тут не побыли, а успели уж построить.Небось она и уговорила сэра Джорджа. Надо было эдакую штуку придумать — торчитсреди деревьев, словно храм каких язычников. Нет бы хорошенькую беседкупоставить, да с цветными стеклами, а то…

Пуаро слегка улыбнулся.

— Да, у лондонских леди свои фантазии. Печально, чтоминовали времена Фоллиатов.

— Да не верьте вы этому, сэр, — старик хрипло хохотнул, —Фоллиаты всегда будут в Нассе.

— Но дом принадлежит сэру Джорджу Стаббсу.

— Оно конечно, но Фоллиаты все-таки здесь. О, они хитрые,Фоллиаты!

— Это почему же?

Старик лукаво на него покосился.

— Миссис Фоллиат ведь живет в садовом домике? — спросил он.

— Да-а, — медленно протянул Пуаро. — Миссис Фоллиат живет всадовом домике, и мир очень грешен, и все люди очень злы.

Старик удивленно взглянул на него.

— Ах вот что, — сказал он. — Так вам, наверное, кое-чтоизвестно.

И с этими словами старик прошаркал прочь.

— Что же мне может быть известно? — с досадой спрашивал себяПуаро, поднимаясь назад к дому.

Эркюль Пуаро тщательно закрутил кончики напомаженныхдушистой помадой усов. Немного отступив от зеркала, он придирчиво на себяпосмотрел и был вполне удовлетворен тем, что увидел.

По дому разнесся звук гонга, и он стал спускаться полестнице.

Дворецкий, завершив свое артистическое исполнение крещендо,форте, диминуэндо, раллентандо [27], как раз вешал на место колотушку для гонга.