Рай обреченных - Чингиз Абдуллаев Страница 12

В этом поселке оказалось совсем не так страшно, как поначалупредставляла себе Инга. Больных было не много, человек восемьдесят. Причемтяжелобольные, у которых были поражены конечности и задет мозг, уже не моглидвигаться, а просто лежали в своих палатах. Остальные вели нормальный образжизни. Ссорились, мирились, обижались, сплетничали, ругались и любили другдруга. Последнее было самым удивительным. Но здесь, как в маленькомчеловеческом микрокосмосе, люди все равно испытывали это чувство. Или пыталисьего прочувствовать, надеясь таким образом хоть как-то обмануть саму судьбу.

За последние десять лет было даже два брака, заключенных вУмбаки. В первом случае санитарка вышла замуж за больного, бывшего военногоофицера, попавшего сюда в сорок два года. У офицера была поражена нога, котораясовсем не мешала ему выполнять свои супружеские обязанности. Во всяком случае,одну ногу ему вскоре ампутировали, а он по-прежнему смотрелся совсем неплохо,появляясь вместе со своей супругой на телевизионных просмотрах, где собиралисьпочти все больные.

Второй брак был заключен между двумя больными, поступившимипять лет назад. Им обоим было далеко за тридцать. Они были цыганами из разныхреспублик, по невероятному совпадению оказавшимися в одном лепрозории. Многиеподозревали, что их супружество лишь видимость, а на самом деле их объединяетлишь их принадлежность к беспокойному цыганскому племени. Правды никто,конечно, не знал. Супругам отвели отдельную комнату, и они мирно жили, стараясьне привлекать к себе особого внимания. У обоих были поражены лица, поэтому ониредко появлялись на телевизионных просмотрах, предпочитая общение друг сдругом.

Но кроме этих официальных отношений существовали и другие.Несколько сравнительно молодых мужчин довольно ревниво ухаживали за уженемолодой санитаркой Басти, которая благосклонно относилась к любому из них,охотно предоставляя свои услуги и не пугаясь ужасного вида своих партнеров.

Эти встречи Бармина еще могла как-то терпеть, но когда сюдапоступила Азиза, все пошло кувырком. Азиза была балериной и раньше танцевала вТаджикистане. Сначала болезнь начала развиваться на пальцах ног, потомперекинулась на всю голень. Несмотря на чудовищно распухшие ноги, сделавшиесяпочти черными до колен, женщина сохраняла миловидность и кокетство, присущеемолодой, красивой женщине. Вся беда была в том, что выше колен она оставаласьмолодой и нормальной женщиной. С нормальными циклами жизнедеятельности инормальной тягой к молодым мужчинам.

Старая дева Бармина получила своего рода раздражитель. Азизанравилась всем — водителю главного врача, одному из местных чабанов, иногдапоявлявшемуся в поселке со своей отарой, больным мужчинам, еще сохранившим тягук женщинам, в общем всем, кто оказывался в поселке и кого не пугали ноги бывшейбалерины.

И хотя Азиза была относительно разборчива и многимотказывала, тем не менее полностью отрешиться от земных радостей она не могла ине хотела. Именно поэтому часто уходила из своей палаты, вызывая бешеную яростьБарминой. Главный врач Лаидов относился к этим встречам достаточноснисходительно. Он даже находил в этом нечто целительное, позволявшее больнымзабывать о своей обреченности. И это был единственный повод, из-за которого онирасходились со своей старшей медсестрой.

Инга не понимала подобных похождений Азизы. Но такжеотносилась к этому вполне спокойно. Ей казалось невозможным встречаться скем-то, зная о собственном увечье. Азиза, смеясь, рассказывала, что никогда неснимает шерстяных носков, чтобы не пугать воздыхателей. Инга вежливо слушала,но все это ее как-то не касалось. Пока не случилось страшного.

Во всем был виноват этот чабан Васиф. Конечно, его можнобыло понять. Месяцами в горах, когда рядом нет живой души. Месяцами безженского общения. В такой ситуации даже немного полные ноги в носках покажутсяне такими уж страшными. Южане вообще более агрессивны и менее терпеливы. Может,в этом виновато южное солнце. Или жирная и острая пища, которая так возбуждаетмолодых мужчин. Во всяком случае, в сельских местностях Италии и Испании,Закавказья и Средней Азии опыт приобщения молодых мужчин к Эросу начинался с…животных. Обычно с курочек, которые были безотказны в таких случаях. А ужезатем молодые ребята переходили на более крупных домашних животных. В такихвариантах молодая женщина с плохо слушающимися ногами может показаться почтиВенерой или Афродитой.

Обычно Азиза знала, когда ей можно встречаться с мужчинами,а когда нельзя. Она сама высчитывала все свои сроки. Но на этот раз что-топроизошло. То ли сама Азиза ошиблась, то ли чабан оказался слишком настойчив.Но через два месяца Инга с ужасом узнала, что ее подруга ждет ребенка!

Это было единственное табу для больных женщин в лепрозории.Им не разрешали рожать ни при каких обстоятельствах. Слишком велика былаопасность появления ребенка, зараженного подобной болезнью. Каждый заболевшийобязан был унести эту болезнь в могилу. На каждом проказа должна былазакончиться, и роковая цепочка не смела продолжаться дальше. Даже если ребенокрождался абсолютно здоровым, он мог передать сбой в генетической цепочкекому-то из своих потомков. И потому табу было абсолютным. И Азиза этосознавала.

Она понимала, что нужно решаться на аборт. Понимала ипо-прежнему чего-то ждала. Может быть, чуда. А может, просто осознание тогообстоятельства, что и она может быть матерью, так радовало ее, делалонеобычайно насыщенной ее жизнь. И наполняло само существование глубиннымсмыслом, словно оправдывавшим ее появление на свет.

Но все это продолжалось недолго. Через два дня приехалмолодой врач, которого вызвала Бармина. И Азиза покорно ушла с ними в кабинетглавного врача. И вернулась через три часа уже без своего ребенка. Она прошла,тяжело ступая, к своей кровати и молча села на нее, стараясь не смотреть нанаходящихся в комнате девушек. И лишь спустя некоторое время с вызовом сказала:

— Ну и что?

— Больно было? — спросила Инга.

— Терпимо, — криво усмехнулась Азиза, — ничего страшного.

— А кто у тебя должен был быть? — спросила Таня.

— Говорят, мальчик, — скривилась Азиза и, вдругповернувшись, громко зарыдала, упав на подушку. Она кричала так, словнодействительно потеряла сына и только теперь полностью осознала это. Ингаподсела к ней и долго успокаивала подругу. Лишь через полчаса пришедшая в себяАзиза наконец снова села и, также криво улыбаясь, сказала Инге: