Всадница без головы - Лариса Соболева Страница 11

— Быстрей! — нервно подгонял ее Ник, ползая по полу. — А, вот мои брюки… Быстрей! Если она застанет нас… Черт, куда я дел пиджак, не помнишь?

— Почему я должна помнить про твой пиджак? — ткнувшись лбом в пуфик, огрызнулась Аля. — Мои вещи где? Что за манера разбрасывать их? Как я поеду?

— Нашел, нашел! — шепотом радовался он. — Сейчас твои шмотки найдем… А что на тебе было? Короткая юбка…

— Платье! — рыкнула Аля. — На мне было платье! Брендовое! Кучу денег стоит. Где оно? И жакет из… А бюстгальтер! Блин, это не бюстгальтер, а шуба! По стоимости… Мог бы свет нормальный включить в гостиной, открыли бы дверь спальни, и не пришлось бы ползать…

Он обнаружил платье на журнальном столике, замахал им над головой:

— Есть! Есть! Твое платье, кажется…

— И у меня есть… — подала она недовольный голос у противоположной стены. — Мой жакет. Ищи бюстик…

— Какого он цвета?

— Беж… Да какая разница? Здесь все равно ни черта не видно!

Ник бросился к кровати, так как это последняя вещь, которую он снял с девушки, по логике — бюстгальтер должен быть…

— Наконец-то! — вздохнул Ник, схватив бюстик. — Бежим!

— Куда? — притормозила Аля, когда он поймал ее за локоть. — Может, сначала оденемся?

— Сначала спрячу тебя, пока мамуля не вошла, потом оденешься.

— В шкаф, что ли, спрячешь?! Я первый раз в идиотском…

Он буквально выпихнул ее из комнаты на балкон, но Аля вспомнила о сумочке и вернулась за ней — там же все: паспорт, газовый баллончик, телефон, деньги, водительское удостоверение. Без этого набора в большом городе ночью противопоказано находиться, машинально девушка повесила сумочку через плечо, чтобы — упаси бог — не потерять. Как только она вышла назад на балкон, Ник сразу же заставил Алю присесть, спрятавшись за расписным щитком и приложив палец к губам. Надо сказать, Аля не понимала, чего он так пугается: ну, увидит их мамуля, ну, скандал закатит и выгонит развратную девку сына — неприятно, конечно, но не смертельно. Прячась, словно воришка, она, чтобы не злиться на Николку, принялась рассматривать щит, а он, оказывается, не расписан, то есть роспись как бы внутри стекла…

А в это время вошли двое мужчин с большими тяжелыми баулами в каждой руке, поставили их прямо на дороге и вышли.

— Кто это? — спросила Аля. — Что они принесли?

— Понятия не имею, — шепотом ответил Ник.

Он подхватил ее под руку, мол, вставай, пока никого нет. Но! Опять! Пробежав до лестницы, ведущей вниз, пришлось спрятаться за щитком, так как послышались отчетливые голоса. В гостиную вошли трое: красивая женщина — видимо, Колькина мама, толстый мужчина, похожий на кусок вздутого теста, и старикан со злющим лицом. Началась тягомотина: они подписывали какие-то бумаги, перебрасывались короткими и недружелюбными фразами…

— А я тут должна сидеть раздетая, как идиотка, — возмущалась Аля едва слышно, прижимая к груди свои вещи. Ник, конечно, реагировал бурно — подавал знаки, играя лицом, дескать, молчи. — Слушай, а давай выйдем? Пусть будет что будет, по крайней мере…

Ник закрыл своей ладонью ей рот, прошипев:

— С ума сошла? Мамуля лишит меня субсидий.

Мотнув головой, Аля высвободилась и, находясь на пределе, когда пренебрегают осторожностью, процедила, стиснув зубы:

— На салатик из морковки перейдешь! Полезно и дешево. Я первый раз в таком дурацком положении, мне это не нра…

И вдруг внизу истерично вскрикнула мама Ника:

— Вы кто?!

Оба подпольщика испугались, что их застукали, замерли, вытаращив друг на друга глаза и готовые… Черт их знает, на что оба были готовы, скорей всего, на какую-нибудь глупость, которой все равно не суждено было осуществиться.

Раздались выстрелы. Короткая очередь — та-та-та-та. Людям, не связанным с криминалом, сложно определить, из чего стреляли, да и стреляли ли. Алька не являлась поклонницей боевиков, а где еще она услышала бы эти та-та-та-та и увидела, из чего они вылетают? Нет, разумеется, в кино пулеметы всякие видела, но в жизни… Отсюда закономерен ее вопрос:

— Это что было?

Ник хоть и мужчина, но явно тоже шокирован странными звуками. Он открыл рот, чтобы ответить, да только ответ застрял в горле, потому что! Вторая короткая очередь протарахтела… потом звук падающего тела… Вот теперь оба подпольщика повернулись к щитку и сквозь росчерки абстрактных линий на стекле посмотрели вниз, прижав носы к стеклу.

Злой старик неестественно лежал в кресле, раскинув руки, вытянув ноги, свесив на грудь седую голову. Его бледно-голубая рубашка на груди промокла от… конечно, от крови. О, боже — мама Ника! Она как будто искала место, одной рукой цепляясь за спинку кресла, второй — держась за грудь. И вдруг у нее подкосились ноги, она бухнулась на колени, затем повалилась рядом с горой в сером костюме, на ее груди растекалось красное пятно…

— А-а-а! — завизжала Алька, почему-то закрыв уши ладонями.

Она не хотела кричать, выскакивать из укрытия тем более, как-то так само собой получилось — Алька вскочила на ноги, толком не понимая, что здесь происходит. И увидела еще одного человека в черной одежде, которого сразу не заметила. Он повернулся на ее крик, запрокинул голову в балаклаве с прорезями для глаз, оттого выглядел еще страшней, чем просто убийца. Выглядел неким призраком из жутких фэнтези, способным летать, плавать, ползать по стенам. Но человек в черном стоял и смотрел вверх на Альку, а она видела, как он поднимает автомат… настоящий? Не игрушечный?

Сейчас выстрелит! Убьет! И это не сон, это ужасная правда. Неужели жизнь закончится так глупо, так бессмысленно? Неужели никак не спастись?

В миг, когда Алькину голову бомбардировали всяческие мысли (исключительно плохие), когда черный человек брался второй рукой за свой инструмент убийства, Ник внезапно втолкнул ее в темную комнату и захлопнул дверь. А из гостиной раздалось: та-та-та-та! Убийца стрелял по ним!