Груз семейных ценностей - Евгения Горская Страница 11

Малыш подошел к канаве вдоль дороги, Алина подскочила, отвела в сторону.

— Знаешь, я придумала, как найти девушку, которая к Ирине приходила.

— Подежурить около больницы? — вздохнула Настя.

Алина засмеялась, Настя тоже.

— Нет, правда, — не сдавалась Алина. — Если она работает в больнице, мы точно ее найдем.

Девушка была ей не опасна. Ей никто не был опасен, но лучше бы она совсем ничего не знала.

Степан Михайлович разговаривал с Ириной наедине. Мама это точно видела, она наблюдала за ними в окно, ожидая, когда сосед вернется в палату.

— Я думала об этом, — призналась Настя. — Нужно зайти к Елене Анатольевне, поподробнее расспросить про девушку.

— Пойдем!

— Прямо сейчас?

— А что такого? — Илюша прижался к Алининой коленке, она взяла сына на руки. — Пойдем, пойдем!

Калитка у Леночки была не заперта. Дверь, скорее всего, тоже, но Алина позвонила в дверной звонок, дождалась, когда хозяйка крикнет:

— Открыто!

Елена Анатольевна умела создать уют. Ничего особенного не было в старом доме, а казалось, что здесь поработал дизайнер. Вазы с цветами стояли там, где надо, столик с изогнутыми ножками был словно специально подобран к деревянным полам и стенам.

«Нужно научиться так же обустраивать жилище, Слава это оценит», — решила Алина.

— Девочки! — обрадовалась хозяйка. — Заходите! Я утром ягоды собрала, угощайтесь.

В этом году ягод не уродилось ни у кого. Алина с удивлением посмотрела на большое блюдо.

— Почему у вас все растет, Елена Анатольевна?

— Потому что все нужно делать с любовью, — улыбнулась хозяйка. — А если чего-то делать не хочется, лучше совсем не делать. Все равно ничего путного не выйдет.

Леночка отложила планшет, в котором что-то смотрела перед их приходом, включила электрический чайник.

— Опишите нам, пожалуйста, девушку, которая приходила к Ирине Леонидовне, — попросила Алина, подвинув себе стул. Настя подвинула другой, села рядом.

— Это может иметь отношение к смерти Иры? — серьезно спросила хозяйка. В проницательности ей не откажешь.

— Трудно сказать, — быстро ответила Настя. — Но мы хотели бы ее найти.

Леночка прикрыла глаза, задумалась.

— Рост около ста шестидесяти пяти. Худощавая. Размер… сорок второй. Волосы темно-каштановые, короткие. Прямые. Лицо узкое, правильное. Нос прямой. Одета была в синие джинсы и светлую ветровку.

Алине бы такой словесный портрет! Только у нее при чуть более высоком росте размер сорок восьмой, а лицо круглое. Конечно, страшилой Алину не назовешь, но и красавицей назвать трудно.

У Елены они просидели почти час. Хозяйке не хотелось их отпускать, и Алина это понимала.

— Вы на ночь дверь запираете? — в какой-то момент спросила Алина.

— Конечно, — удивилась Елена Анатольевна. — А почему ты спрашиваешь?

— К нам в дом вчера пытались залезть, — объяснила Настя. — Только мы с Сережей вора спугнули.

— О господи! — Леночка не испугалась, просто задумалась. — Опять! Нужно участковому сказать.

— Скажу.

— И одна дома не ночуй!

— Не буду.

Илюша захотел спать, закапризничал. Алина поднялась, Настя тоже.

— Узнаю у Ольги, когда лучше персонал отловить, и тебе позвоню, — пообещала Алина, прощаясь с Настей.

Когда малыш заснул, опять стало грустно, и Алина впервые подумала, что живет как-то неправильно.

Больше всего она боялась безденежья. Хорошо помнила, как мать теряла работу, как они считали каждую копейку, как радовались, когда матери снова удавалось куда-то устроиться.

И соседи жили так же. Самой большой радостью было поехать куда-нибудь в Турцию или купить машину в кредит. Не жизнь, а мучение.

Сейчас безденежье не грозило, только она не знала, что делать с приступом тяжелой тоски.

Сегодня Виктор Федорович на работу не поехал. Всю ночь заснуть не мог, проворочался, а под утро задремал и проснулся в одиннадцатом часу. Заварил себе крепкого чаю и пил его, поглядывая в окно на почти безоблачное небо.

Он приехал к Ирине с месяц назад, когда она ненадолго вернулась в Москву. Они не виделись несколько дней, и, поднимаясь к ней в квартиру, он радовался так, что хотелось улыбаться. Улыбку Виктор пытался скрыть, потому что вместе с ним в лифте оказалась хмурая тетка, в упор его разглядывающая.

Он тогда обнял Иру прямо у раскрытой двери. Она улыбнулась, высвободилась, пригласила его ужинать. Они о чем-то говорили, Ира смотрела в окно на нудный дождь, отвечала ему, но он почувствовал, что мысленно она не с ним.

— Ира, что случилось? — спросил он тогда.

Ему стало обидно и неприятно, он привык, что она тоже ему радуется.

Ира помолчала, кусая губы, но потом призналась:

— Я только что видела Сережу с какой-то девицей.

— Какого Сережу? — не сразу понял он.

— Настиного мужа.

— Ну и что? — недовольно спросил он. — Ты же его на улице встретила, а не в гостиничном номере. Ты его на улице встретила?

Ирина кивнула:

— Они шли прямо впереди меня. Только быстро шли, быстрее, чем я. Витя, он ее обнимал.

— Это ни о чем не говорит, — постарался он утешить Иру.

— Говорит, — не согласилась она. — Он несколько раз взял ее за плечи так… по-хозяйски.

— Ира, кончай заниматься ерундой! — попросил он. — Мало ли с кем мог идти ваш Сережа. С сестрой.

— У него нет сестры.

— Ну… не знаю. С какой-нибудь подругой детства.

— Я позвонила Насте, она сказала, что Сережа на работе.

— Послушай, не лезь ты в их жизнь.

— Витя, девушка беременна!

— Ира, тебя это не касается!

В конце концов они решили, что Ире нужно поговорить с Сережей.

Она протянула несколько дней, а потом выяснилось, что Сережа в командировке, и разговор Ира решила отложить.

Все это не могло иметь отношения к Ириной смерти. Настя не дочь олигарха, и ее мужу незачем убивать кого-то из страха быть замеченным в адюльтере.

Версия никуда не годилась, но другой у Виктора Федоровича не было.

Он снова заварил чай, сделал бутерброд с колбасой, незаметно его сжевал.

Он ничего не знал о Настином муже. То есть кое-что Ира рассказывала: Сережа хороший мальчик, работает в большой энергетической компании, прилично зарабатывает. И родители у него очень приятные.