Экспедиция в рай - Иван Погонин Страница 11

Постояв на Знаменской площади, Тараканов двинул на Фонтанку, где в доме номер 16 размещались новые судебные установления и Управление розыскной милиции.

* * *

Начальник петроградского сыска Аркадий Аркадьевич Кирпичников принял его весьма любезно.

– Вот-с, полюбуйтесь. – Кирпичников показал на штабель аккуратно сложенных картонных папок: – Здесь все, что удалось спасти. Регистрационные карточки на без малого пятьдесят тысяч человек. А было в десять раз больше! Да и состояние тех, что сохранились, оставляет желать лучшего. Фотографий вообще почти не осталось, да и алфавит практически уничтожен.

– Ничего, восстановим все со временем. Те ребята, которые для утраченных фотографий позировали, без дела сидеть не любят. Когда-никогда снова попадутся, будут сфотографированы, дактилоскопированы, и их «формуляры» снова займут свое достойное место в картотеке. Как же вы решились такое сокровище в Москву передать?

– А куда было деваться? У меня приказ. А себе я копии сделал.

Окончив осмотр остатков картотеки, гость и хозяин уселись в кабинете последнего и стали пить чай из морковки.

Тараканов нерешительно начал:

– Товарищ Кирпичников…

– Зовите меня Аркадий Аркадьевич.

– Спасибо. Аркадий Аркадьевич, я сюда не только из-за картотеки приехал. Концы одного нашего дела к вам ведут. Мне бы ваша помощь не помешала.

– Ну разумеется! А что за дело?

Тараканов рассказал об ограблении багажного вагона и о листке из записной книжки.

– Можно взглянуть? – попросил Кирпичников.

Пока начальник питерского сыска рассматривал карандашную запись, Тараканов продолжал излагать свои умозаключения:

– Скорее всего, это пустой номер. Если это способ связи Тимофеева с бандитами, то на мою телеграмму никто не ответит и на встречу не придет – члены шайки прекрасно осведомлены о его смерти. Скорее всего, он уже пользовался всей этой конспирацией, а бумажку просто забыл выбросить. Но проверить все равно надо.

– Проверить… Хорошо, если никто не придет, а если кто-то клюнет? Будут ждать одного человека, а увидят другого? Не дай бог, сразу палить начнут!

– Вот поэтому я и прошу вашей помощи.

– Вы думаете, в такой ситуации вам кто-то сможет помочь? Бросят бомбу под ноги – и поминай как звали.

– Может, так, а может, нет. Волков бояться – сыском не заниматься.

– В принципе, шансы на то, что вы останетесь целы, все-таки есть. Организатору встречи зачем-то понадобилось, чтобы гость остановился в определенном месте. Видимо, для обратной связи. Поэтому они или явятся прямо в «Националь», или пришлют вам ответное письмо с указанием места рандеву. В любом случае мы успеем подготовиться.

Тараканов задумался.

– А может быть, организатор таким образом хочет меня проверить? Он же просит остановиться в конкретном отеле. А вдруг там служит его сообщник? Я пошлю телеграмму с указанием номера занимаемой комнаты, получатель телеграммы сообщит об этом служащему меблирашек, и тот станет за мной следить? И если обнаружит, что меня прикрывают чины милиции, то сообщит об этом организатору и встреча не состоится? Нет, нам надо быть предельно осторожными. Наблюдать за мной должны издали, иначе весь смысл операции пропадает.

Кирпичников поднялся:

– Да-с. Задаете вы мне задачку. Почему на такое сложное дело Маршалк прислал вас одного?

– Карл Петрович больше в милиции не служит, недавно было удовлетворено его прошение об отставке. А новый начальник о моих изысканиях ничего не знает.

– То есть как?

– Не доложил я ему.

– Ну и дисциплинка у вас там, в Москве! Впрочем, у меня ненамного лучше. Я сейчас приглашу субинспектора Кренева, это один из моих лучших сотрудников, бывший чиновник для поручений. Втроем подумаем.

Совещались более двух часов. Вроде обо всем договорились, все продумали.

– Ну-с, до завтра! Завтра день будет сложный, поэтому сегодня отдыхайте, наслаждайтесь красотой бывшей столицы. – Здесь Кирпичников поморщился, как от зубной боли. – Вернее тем, что от нее осталось. Да, вот талоны в нашу столовую. Если станете питаться по вольным ценам, командировочных вам и на день не хватит.

Тараканов съел в трибунальской столовке невкусный ужин и отправился на Литейный, 60. Меблированные комнаты «Интернационал» (бывшие – «Националь») находились на четвертом этаже огромного пятиэтажного дома, субинспектор, пока поднялся, запыхался. «Старею», – с сожалением подумал он. Получив номер, он сразу же завалился спать. Ему было не до красот бывшей столицы.

* * *

Он как убитый спал всю ночь и проспал бы до полудня, если бы его не разбудил с вечера предупрежденный коридорный. Тараканов поставил свой чемодан на подоконник и пошел на почту. Отправив телеграмму, он попросил в номер самовар, снял с подоконника чемодан и лег на кровать со свежим номером «Известий». Вместо самовара ему принесли только стакан чаю.

Вечером ему доставили запечатанный конверт без каких-либо надписей. Субинспектор разорвал конверт и прочитал:

«В восемь в Летнем саду. Сядьте на любую скамью у памятника Крылову, рядом положите сегодняшний номер «Социал-демократа», заголовком вперед, на газету – свой головной убор. Руки скрестите на груди».

Текст был набран на пишущей машинке.

– Кто записку принес? – спросил Тараканов у коридорного.

– Пацан какой-то. Еще, стервец, отдавать не хотел, пришлось ему рублевку дать.

– Вот вам «зеленая» за труды.

– Мерси! Чайку не желаете?

Тараканов посмотрел на часы. Они показывали половину восьмого.

– Нет, спасибо. Мне бы сегодняшний номер «Социал-демократа» раздобыть.

– Так этого добра у нас навалом, сей момент принесу.

Получив газету, субинспектор опять поставил чемодан на подоконник и поспешил на улицу.

* * *

Чудные аллеи с выхоленными клумбами цветников, газоны и золотые песчаные дорожки сада были загажены, заплеваны, засыпаны семечками и папиросными окурками. Фигуры мраморных статуй украшали афиши с воззваниями, многие из скульптур были опрокинуты и повреждены. Создавалось такое впечатление, что в саду шли бои.

Парк кишел людьми в военной форме, лузгающими зерна подсолнуха и прогуливающимися под ручку с бедно одетыми, но самодовольно выглядевшими девушками. Интеллигентной публики видно не было.

Тараканов после поступления на службу в милицию стал одеваться по-пролетарски, поэтому своей косовороткой и потрепанным пиджаком от других посетителей сада не отличался.

Он нашел свободное место на скамье, положил рядом с собой газету, на нее водрузил кепку, скрестил на груди руки и стал ждать.