Человек без дождя - Алла Холод Страница 11

– Ну и гнида же этот ваш Завьялов, – подытожил Лешка, – сказал бы сразу: нет, мол, иди отсюда. Так начал же мне песни петь, как он мой павильон купит! Как будто ему не доложили, что земля свободная! Ему надо было поглумиться над человеком, утонченно поиздеваться, чтобы я, офицер, стоял перед этой мразью, как засранец какой-то. Ненавижу! Сука…

Леша встал из-за стола, Эля тоже обеспокоенно заерзала:

– Леш, ну сколько можно! Не мотай себе нервы, все равно уже ничего не исправишь.

На кухне воцарилось тягостное молчание.

– Исправишь, – неожиданно нарушила его Алена, – все еще можно исправить.

– Да брось ты, – отмахнулся Леша, – ты что, не видишь, что он за человек? Хозяин жизни! Он вершит судьбы людей, как он сказал, так и будет. Для него люди – мусор под ногами. Народный избранник… таких избранников… – дальше шло матерное высказывание, произнесенное едва слышно, чтобы не оскорбить женские уши.

– Переубедить его, конечно, не получится, – согласилась Алена, – не тот случай. Я имею в виду другое. Его можно наказать.

– Как это? – нахмурился Леша. – Ты выбрось это из головы! Ну удовлетворишь ты свой гнев, и что? Мне от этого новый павильон не построится, да и тебе легче не станет.

– А ты что, думаешь, что я предлагаю ему морду набить? – с таким напряжением в голосе спросила Алена, что Леша невольно дернулся.

– Эй, девочка, полегче, – остановил ее он, – ты смотри, ни при ком другом не ляпни, что ты ему отомстить хочешь. А то знаешь что за такие дела бывает?

– Ты что ж, подумал, что я тебе убить его предлагаю, что ли? – вдруг осененная догадкой, засмеялась Алена. – Нет, я предлагаю другое. Готов выслушать?

– Хватит уже загадками говорить, ну что ты, ей-богу, – отмахнулся Леша, – уже не девочка, взрослая тетя, должна отвечать за слова.

– А я и отвечаю, – сказала Алена, – садись и слушай.

Леша покорно сел за стол, Эля тоже подалась вперед.

– Вчера так случилось, что я подслушала его переговоры, – сказала Алена, – он, правда, об этом даже не догадывается. Он выходил поговорить на балкон, который в его кабинете, а у меня была приоткрыта одна створка окна, хотя вообще-то такого никогда не бывает. Просто я вчера пролила смывку для ногтей под свой стол и решила немного проветрить. Так что я услышала совершенно случайно.

– Что ж ты услышала? – в нетерпении спросила Эля.

– У нас в офисе крупная сумма денег, – начала Алена, – очень крупная. Вы слышали, что проект реконструкции набережной сначала предлагал Артем Анциферов? Так вот, Завьялов договорился с ним о том, что тот отзовет свой проект. Короче говоря, он дает ему отступного. Много. Миллион долларов.

Эля и Леша недоуменно переглянулись.

– И что? – пробормотал Алексей.

– А то, что эти деньги можно забрать. Причем сделать это совсем не сложно.

Повисла долгая пауза, такая густая, что хоть ножом режь.

– Забудь об этом, – отрезал Алексей, – в таком офисе надежная охрана, я не поверю, что Завьялов не следит за своими деньгами как коршун. Он бдит, и еще как.

– В том-то и дело, что нет, – стукнула кулаком по столу Алена, – не бдит! Неужели мне это пришло бы в голову, если бы я своими глазами не видела, насколько там легко относятся к хранению денег!

– Чтобы такой монстр, как Завьялов, – не поверю, – покачал головой Леша.

– Вот именно потому, что монстр, – объяснила Алена, – именно поэтому. Ему даже в голову не приходит, что его могут обокрасть. Он даже в мыслях такого не держит! Я же не голословна, я готова показать свой план.

– Какой план? Алена, ты сошла с ума, – отмахнулся Леша и стал наливать себе водку.

– Постой-постой, не торопись, – неожиданно вмешалась Эля, – давай послушаем, что Алена имеет в виду.

– Ну вот, это другой разговор, – улыбнулась Алена и достала из сумки листок бумаги с каким-то сделанным от руки чертежом.

Она развернула этот лист на столе, сдвинув тарелки в сторону.

– Вот это, – сказала Алена, тыча пальцем в квадрат, – наша приемная, из нее выходит вот этот коридор – это финансовый блок, тут сидят экономисты, тут финдиректор, здесь и касса. Видеонаблюдения в этой части здания нет.

Леша, не обращая внимания на увлеченные объяснения девушки, взглянул на жену. Эля, в чьих глазах он ожидал увидеть немой вопрос или требование немедленно прекратить этот балаган, смотрела на него как-то странно. Не мигая, высоко подняв правую бровь. За много прожитых вместе лет Алексей не раз читал на ее лице такое выражение, но никогда бы не подумал, что оно может возникнуть в момент, когда им предлагают совершить ограбление. А как еще это назвать?

– Идите в Лешину комнату, – решительно сказала Эля, отодвигая Аленкин план, – нечего среди грязных тарелок дела обсуждать. Я тут все уберу и позову вас чай пить.

Она выпроводила мужа и гостью из кухни и занялась наведением порядка. Пару раз Эля подходила к комнате, где шло обсуждение, и из-за незакрытой двери прислушивалась к голосам. Один голос был звонкий и уверенный, другой пока только вставлял реплики уточняющего характера. Через некоторое время муж стал задавать конкретные вопросы. А когда Эля уже готова была позвать парочку на чай, она застала их в полном молчании.

– А что, – встретил ее на пороге комнаты голос мужа, – тут все более чем реально. Если Завьялов такой дурак, что не стережет свои деньги, просто грех этим не воспользоваться. Но ты, Алена, должна понимать, что ты, как человек, работающий в компании недавно, первой окажешься под подозрением.

– Я это понимаю, – согласилась Алена, – но подозревать и доказать – не одно и то же. Мы спрячем деньги так, что их никто не найдет. И пусть подозревают сколько им вздумается.

Когда Алена только пришла на работу в «Технологии роста», кое-что в новом коллективе вызвало ее крайнее удивление. Тут все друг другу улыбались, часто применяли уменьшительно-ласкательные формы обращения, так и старались оказать друг другу любую, пусть самую небольшую, услугу. Вскоре ей разъяснили, что все это – корпоративный стиль, заведенный в компании как незыблемое правило, и придерживаться его должны все без исключения. Приходить на работу в плохом настроении или жаловаться на жизнь и болячки здесь считалось дурным тоном. Если же у кого-то действительно случалось что-то серьезное, все немедленно организовывались с целью оказания посильной помощи. Совершенно невозможно было представить себе сотрудников, обсуждающих кого-то за глаза. Здесь не принято было жаловаться, подсиживать или подставлять. Грубое обращение к кому бы то ни было или невежливый ответ – ни воочию, ни по телефону – были совершенно недопустимы. Алена в первый раз попала в такой коллектив. Оказалось, это правило ввел лично сам Завьялов, который терпеть не мог производственных склок и категорически отказывался разбирать возникающие между сотрудниками конфликты. А ведь они могут случиться не только между рядовыми. Алене рассказали, как заработало это правило. У Завьялова было два ценных специалиста, которых он уважал и которыми дорожил. Оба на руководящих должностях, от обоих в компании зависели возможности принятия важных решений. Но между собой они категорически не ладили. В компании называли их разногласия «разным менталитетом». В один прекрасный день дошло от откровенной стычки до повышенных тонов и даже откровенных выпадов, разумеется, только устных. Отголоски скандала докатились до Завьялова, который категорически отказался принимать чью бы то ни было сторону в споре, он просто уволил обоих в один день. С тех пор правила поведения в компании объяснялись новому сотруднику только один раз. И Завьялов действительно верил, что введенный им распорядок – это не только внешний антураж. Ведь взрослый человек, не глупый, а в сказки верит! Всегда и везде, где на одном пространстве сталкивается множество людей, конфликты интересов, личная неприязнь, производственная ревность и прочие негативные проявления взаимоотношений между людьми неизбежны. И никакой олигарх не может этого отменить. В «Технологиях роста» тоже все это было, только гадили люди друг другу не в открытую, а исподтишка, нежно улыбаясь друг другу. Попробуй-ка скажи это Завьялову – не поверил бы ни за что. А вот уволить бы уволил. Ибо непослушание или двойные стандарты в его коллективе были бы для него ударом по его незыблемому авторитету. И если бы он когда-нибудь узнал, что кто-то из его сотрудников где-то назвал его самодуром, тоже не поверил бы. Он же не самодур! Во всяком случае, он сам так думает. То же самое относилось к его системе безопасности. Он признавал существование внешних врагов, всегда был настороже, имел собственную экономическую контрразведку, на работу принимал после тщательной проверки, более или менее откровенные разговоры вел только со сверхзащищенных телефонных аппаратов, периодически (особенно в поездках) пользовался услугами личной охраны. Но внутри своего офиса был совершенно расслаблен и безмятежен. Крупные суммы денег охранники привозили и складывали в комнатке кассира, где большие деньги лежали практически без всякого надзора. А зачем он? Постороннему человеку проникнуть в офис было практически невозможно, здание надежно охранялось. А бояться своих, тех, кого он кормит и облагодетельствует, Завьялову даже в голову не приходило. Алена была поражена, когда увидела в комнате кассира подготовленную для каких-то целей наличность – белый холщовый мешочек с надписью лежал прямо на сейфе, тугой, доверху набитый пятитысячными купюрами. И никто не обращал на него никакого внимания. Вот это да!