Кто в чемодане живет? - Дарья Донцова Страница 11

– Уезжаете? – только и смог сказать я.

– Ухожу, – уточнил «малыш».

– С кофром? – продолжил я, разглядывая чемодан, который стоял у вешалки. – Можете смело оставить его в комнате, никто его не возьмет.

– Там шубы мамы, – сообщил Дюпре, – она просила их ей доставить. Срочно.

Я кивнул. Меховые манто – это именно то, без чего в раскаленной Москве в августе точно не обойтись.

– Когда вы отходите ко сну? – уточнил гость, поправляя съехавший картуз. – Не хочется разбудить вас и прислугу.

– До полуночи в доме никто не укладывается, – объяснил я и снял с крючка связку. – Возьмите ключи и приходите когда удобно.

– Прекрасно, – обрадовался «балалаечник», – крайне любезно с вашей стороны.

Гость схватил чемодан за торчащую вверх ручку…

– Подождите, – остановил я его. – Генри, вы часто посещаете Москву?

– Впервые прибыл, – улыбнулся он, – мама не ездила и мне не разрешала. В СССР опасно, на улицах стреляют, повсюду бандиты и голодные жители, которые хлеб из рук прохожих вырывают, много воровства, грабежей. Не испытывал особого желания посетить родину предков, но мамуля вбила себе в голову, что мне нужно посмотреть на страну ее детства и познакомиться с дворянским кругом.

– Вы прекрасно говорите на русском языке, – похвалил я Дюпре, – ни малейшего акцента.

Генри усмехнулся.

– С Анной не поспоришь, она наняла для меня няню из обедневшего рода Неустроевых. А та заставила меня с матерью только с помощью ее родной речи общаться. Я и кухню вашу знаю. Щи, борщ, ячневая каша с ливером, квас с изюмом, блины с икрой, сбитень, кисели.

– Генри, почему вы так оделись? – задал я наиболее интересный вопрос.

– Ошибка в выборе образа? – смутился гость. – Это исконно русский наряд. Специально приобрел его в магазине, где торгуют советскими швейными изделиями. Я уважаю родину мамы, однако я лишь наполовину советский и не ощущаю глубокую эмоциональную связь со страной предков. Но мне не хочется оскорблять взгляды прохожих, как говорят в Стране Советов, капиталистическими джинсами, поэтому…

Я кашлянул.

– СССР давно нет.

– Как? – изумился гость.

– В девяносто первом году Союз развалился, – уточнил я, – теперь мы живем в России.

Генри помолчал, потом протянул:

– Газет я не читаю, телевизор не люблю, интернетом не пользуюсь, а в книгах, которые есть в домашней библиотеке, речь только об СССР идет. Извините, если я совершил бестактность.

– Что вы, – улыбнулся я, – просто я решил на всякий случай вас предупредить. Генри, вы так оделись…

– Вам не нравится мой костюм, – опечалился Дюпре. – Скажите откровенно: что вам не по душе? Коренное население страны, в которую я приехал гостем, нужно уважать. Когда мы с мамой посещаем Шотландию, я всегда надеваю килт. В Париже хожу в красном берете и шарфе. В Америке – в джинсах, кожаном жилете с бахромой, сапогах до бедер из того же материала. Мама моя желание проявлять дружеские чувства к разным народам поддерживает.

– И что она сказала по поводу косоворотки, картуза с цветком и прочего? – поинтересовался я.

– Ничего, – ответил Генри, – это для нее сюрприз. Во всех странах прохожие на улицах меня приветствуют, делают фотографии.

– В Москве душно, – заметил я, – советую использовать легкие льняные брюки, футболку и сандалии. В сапогах вы далеко не прошагаете.

– Сандалии? – повторил Генри. – Это не моя обувь. И в СССР, ох, простите, в России их не носят. У вас лапти. Но я их не смог достать, поэтому пришлось натянуть эту обувь. Я строго соблюл соответствующий внешний вид. Дома внимательно изучил по картинам художников прошлых лет, как выглядел народ. Не хочу подчеркивать свою аристократичность. Мечтаю окунуться в массы. Получить бесценный опыт общения с простолюдинами, честными, прекрасными, наивными российскими крестьянами. Сожалею, что лапти не нашел. Отсутствие обуви из лыка – боль моего сердца. Представляю, как мамочка обрадуется, увидев меня одетым как мужчины ее детства.

– Ну да, Анна забьется в восторге, – пробормотал я. – Господин Дюпре…

– Простите, мне пора, – заторопился ряженый.

– Лучше переоденьтесь, – попытался я остановить Генри, – современные москвичи мало чем отличаются от жителей Нью-Йорка или Парижа.

– Понимаю, – кивнул Генри, – исторический костюм уже не в фаворе. Но для выражения респекта гражданам он необходим. Я пошел! Подскажите, где ближайшая стоянка извозчиков?

– Такси можно поймать на улице или вызвать по телефону, – объяснил я, – давайте организую вам наемный экипаж.

– Хочется самому окунуться в гущу жизни родины предков, – возразил недоросль и покатил чемодан к выходу.

– Генри, – окликнул я его, – простите мое беспардонное любопытство, чем вы занимаетесь?

Он оглянулся.

– Составляю каталог картин нашего замка, параллельно пишу книгу о музее искусств Дюпре, он открыт в нашем имении, по выходным вожу группы экскурсантов. Работы по горло. Я искусствовед. А вы? Надеюсь, мой вопрос вас не оскорбил.

– По образованию я редактор, – начал я, – окончил некогда Литературный институт, а сейчас…

– О-о-о-о! – восхитился сын Анны. – Приятно встретить человека, с которым сразу ощущаешь общность взглядов. Восхищен вашей библиотекой, она не такая большая, как в замке, но подобрана с тонким вкусом, во многих томах закладки. Глубоко впечатлен вашей эрудированностью. И…

Из кабинета вышла Демьянка.

Генри запнулся на полуслове.

Я увидел, что изо рта псинки по-прежнему свисает красный с черными кружевами лифчик, и быстро произнес:

– Понятия не имею, где собака сие нашла, в доме нет женщин. Возможно, отрыла на помойке и тайком в дом притащила.

Демьянка приблизилась к гостю, села у его ног и завиляла хвостом.

– Вы ей понравились, – улыбнулся я.

Псинка встала и, тихо повизгивая, начала скрести лапой чемодан. Бюстгальтер она выплюнула.

– Удаляюсь, пошел искать остановку конки! ^[3] – воскликнул Генри и скрылся на лестничной клетке.

Я вернулся в кабинет и обнаружил там Василия и Бориса в процессе увлекательной, но непонятной мне беседы.

– Следует отбить, – велел мой секретарь.

– Никогда, – отрезал Бурмакин, – нарушится структура листа, на выходе будет тряпка.

– Нет, – заспорил Борис, – если пренебречь молотком, получится жестко.

– Можно потяпать серединку, – согласился Вася, – но по бокам конкретно не трогать.