Янтарный ангел - Александр Форш Страница 11

Эмоциональное напряжение спало, после всего пережитого нужна была разрядка, и Марина внезапно разрыдалась прямо в автобусе, сползая вниз по стенке. Ушибленное место ныло, кружилась голова, а мокрая одежда неприятно липла к телу.

Марина размазывала по лицу слезы, оставляя на щеках грязные разводы. И ей было плевать, что подумают о ней люди.

В кармане завибрировал мобильный.

Звонила Аня.

– Да! – наверное, слишком громко выкрикнула Марина, потому что потерявшие было к ней интерес пассажиры снова посмотрели на девушку с осуждением. Кто-то даже шикнул, словно находились они не в общественном транспорте, а в библиотеке. – Аня, это ты?

Сквозь помехи пробился едва различимый голос сестры:

– Я жду тебя дома.

После чего раздался треск и связь прервалась.

– Аня, тебя не слышно, перезвони, пожалуйста.

Несмотря на помехи, Марина так обрадовалась звонку, что едва не пропустила свою остановку и успела выскочить, когда двери уже закрывались.

На улице стояла непроглядная тьма, но это уже не имело значения. Аня нашлась, а значит, Марине больше не нужно бояться темноты, ведь теперь она будет дома не одна. Расстояние от остановки до дома Марина преодолела очень быстро, ей казалось, что она парит над землей. Настроение стало легким и беззаботным.

Марина дала себе обещание: ни в коем случае не ругать сестренку за то, что та долго пропадала и ни разу не позвонила. Она даже не станет расспрашивать, у кого Аня жила все это время, захочет – сама расскажет. А еще она обязательно признается Ане, что боится ночевать дома одна.

Уже подходя к подъезду, Марина вдруг почувствовала тревогу. В окнах не горел свет, и Аня так и не перезвонила.

Конечно, она могла подождать сестру на скамейке возле подъезда, но для начала нужно было подняться в квартиру, переодеться. В таком виде она распугает припозднившихся жильцов да еще и воспаление легких подхватит.

Марина достала мобильный и поискала пропущенный вызов от сестры, чтобы посмотреть, сколько времени прошло после звонка. Странно. В телефоне не было никакой информации о том, что Аня звонила.

– Прощай мой друг. – Марина погладила старый аппарат. Она решила, что удар об асфальт сильно повредил телефон и пора подумывать о замене. Но сначала нужно будет купить осеннее пальто, погода портится слишком стремительно.

Ане она перезвонила сама. Механический голос сообщил, что абонент находится вне зоны действия сети. У Марины опустились руки. Теперь она снова боялась идти домой. А ведь для кого-то дом – его крепость. Марина не могла отнести себя к числу этих счастливчиков.

Но делать было нечего, не в подъезде же ей ночевать, ей-богу!

Лифт не работал. Плохо. Очень плохо. До шестого этажа еще нужно добраться, а площадки освещены только на первых двух. Сколько раз Марина говорила себе, что нужно носить с собой фонарик, но купить его все было некогда. Тусклый свет от малюсенького экранчика ее допотопного телефона вряд ли поможет, и Марина, собрав всю волю в кулак, сделала первый шаг.

На пустых лестничных пролетах шаги звучали гулко – отбивали сперва четкий, слаженный ритм, а потом вдруг бросились врассыпную: то убегали вперед, то едва слышно шуршали где-то за спиной.

Раздавшийся в полной тишине стон, перешедший в тяжкий вздох, заставил шевелиться волосы на затылке. Вдоль позвоночника скатилась холодная капля пота.

Марина, не помня себя от ужаса, преодолела последние три пролета в рекордно короткий срок, перескакивая сразу через несколько ступеней.

Она уже отыскала в сумочке ключ, когда кто-то потянул ее за край плаща.

Девушка вскрикнула от неожиданности и обернулась.

Никого. Только что-то белело в темноте.

Она наклонилась и подняла с пола бумажного журавлика. Какой-то ребенок потерял свою игрушку. Наверное, это он напугал Марину. Как же все просто.

Страх тут же лопнул, как мыльный пузырь. Девушка даже испытала что-то вроде чувства радостного облегчения. Нет никаких монстров и быть не может.

Страх темноты имеет свои корни и логически вполне объясним. Большинство преступлений совершается в темное время суток. Отсюда складывается стереотип: темнота таит опасность. И поэтому совершенно нормально бояться темной подворотни, где, возможно, тебя подстерегает злодей.

В квартире стояла тишина. Марина часто встречала в книгах упоминание о «неправильной тишине», но никогда не могла понять, что бы это значило. Теперь вот поняла. Тишина была абсолютной, от того и казалась неестественной, инфернальной. На кухне не капала вода из крана; не скрипел старый паркет; кажется, она не услышала даже щелчка закрываемого замка.

А еще Марина буквально кожей почувствовала, что в квартире она не одна.

Радость быстро сменилась предчувствием беды. Если Аня все же была дома, то уже выглянула бы из комнаты. Значит… а что, собственно, это может значить? Ни одной конструктивной мысли в голову не шло.

Рука потянулась к выключателю. Вопреки ожиданиям свет не вспыхнул.

Марина подумала, что в фильмах в такие моменты обычно звучит тревожная музыка, камера отъезжает от лица главной героини и показывает какой-нибудь дальний угол, где притаился преступник.

– Лампочка перегорела, – нарочито бодро произнесла она, хотя коленки предательски задрожали.

Неожиданно в лицо подул холодный ветер, отчего Марина едва не закричала. Ей вдруг показалось, что чья-то ледяная рука коснулась щеки. Воздух сразу стал будто плотнее, окутал девушку душной дымкой.

Еще эта проклятая тишина, будь она неладна.

На кухне тоже не было света. Зато было открыто окно, из которого ощутимо тянуло холодом.

– Так и до психушки недалеко. – Марина закрыла створку и зябко поежилась. – Вот уже и разговариваю сама с собой.

Пользуясь подсветкой мобильного и уже в который раз дав себе обещание обзавестись фонариком, Марина нашла в кухонном шкафчике белую хозяйственную свечу, сгоревшую примерно на треть. Не бог весть какое освещение, но все же лучше, чем ничего. Тело уже начало чесаться от грязи и пота, надо бы пойти в душ, но вот как это сделать в темноте. Марина разозлилась на саму себя. Ей почти тридцать лет, а она боится того, чего никогда даже не видела. И почти сразу накатило удушающее чувство жалости к себе самой. Всю жизнь Марине приходилось рассчитывать только на себя. Мама вечно была занята работой, почти не уделяя времени дочерям. Может быть, именно поэтому Марина получила целый набор фобий и комплексов, самым безобидным из которых был именно страх темноты. Может быть, поэтому она до сих пор одинока. Разумеется, мужчины не отказывают ей во внимании, и в ее жизни бывали ухажеры. Вот только не было среди них того, кто стал бы для нее каменной стеной и на чье плечо она смогла бы опереться. Скорее мужики были готовы усесться Марине на шею и ножки свесить.