Гран-при для убийцы - Чингиз Абдуллаев Страница 11

— МОССАД тогда спас тебе жизнь, — напомнил Павел.

— Это тебе тоже сообщили, — вздохнул Дронго, — кажется, ядолжен буду согласиться хотя бы в знак благодарности. Или нет?

Павел хотел разразиться длинной речью, но передумал, сказалтолько:

— Да.

— Тогда все ясно. И зачем вы приехали? Опять какое-нибудь тайноеобщество? Или очередной заговор? Мне кажется, что тогда мы закончили нашиотношения раз и навсегда.

— Тебя просят о небольшой услуге.

— Почему именно меня?

— Ты лучший эксперт в мире. Про твои аналитическиеспособности ходят легенды. Рассказывают, что ты умудряешься «вытягивать» самыебезнадежные дела.

— Зачем ты приехал, Павел? Неужели только для того, чтобысказать мне это?

— Нет, конечно, нет. Дело в том, что на этот раз мы хотимпопросить тебя о своего рода посредничестве.

— Кто это мы? Неужели ваше агентство?

— Я в данном случае говорю не от имени своего агентства. Ине нужно так иронизировать. В мире, к сожалению, нас слишком частопереоценивают.

— По-моему, ваши спецслужбы трудно переоценить, — засмеялсяДронго, — но в любом случае я откажусь.

— Не получится, — вдруг сказал Павел, ты не сможешьотказаться.

— Почему?

— Тебя попросит об этом еще одна сторона.

— Не понял.

— Мы попросили о помощи Службу внешней разведки России. Ядумаю, завтра они выйдут на тебя.

— Может, хватит? — разозлился Дронго. — Я уже давно напенсии. После распада СССР много раз заявлял, что считаю себя свободным от всехобязательств.

Неужели вы не можете найти никого лучше? Или вы делаете этонамеренно, ожидая, когда наконец меня уберут?

— Дело не в тебе, — признался Павел, — тут совсем другаяистория.

— И ты приехал специально меня уговаривать, — нахмурилсяДронго, — они решили, что я не смогу отказать старому знакомому?

— Нет. Я участвую в разработке операции. Моя служба толькоприкрытие, как ты уже понял. Я работаю в разведке.

— Я догадался. Где еще может работать человек с твоимпрофилем. Ты ведь был неплохим следователем. Я думал, ты пойдешь в полицию.

— Соловьев прилетел со мной для координации наших служб.Завтра на тебя выйдут представители российской разведки. Ты практическиединственный человек, который может сейчас нам помочь. Единственный.

— Так не бывает, — строго ответил Дронго, — незаменимых нет.Не нужно меня убеждать в том, что в вашей разведке вы не можете найти одноготолкового специалиста.

— Сколько угодно, — улыбнулся Павел, — но нам нужен именноты.

— Кончай говорить загадками и наконец объясни, чтослучилось.

Вместо ответа Павел достал из кармана фотографию.

— Ты знаешь этого человека?

— Нет. Первый раз вижу.

На фотографии был снят молодой человек в очках. Онпристально, с чуть заметной улыбкой, смотрел в объектив.

— Это Ахмед Мурсал, — объяснил Павел, — один из самыхопасных террористов нашего времени.

Дронго взглянул на фотографию.

— Возможно, — согласился он, — я о нем что-то слышал. Ноникогда не видел его фотографию.

— Это редкий снимок, — пояснил Павел. — Через секунду онзастрелит того, кто его снимает. Дронго снова взглянул на фотографию.

— Своеобразный способ благодарности, — сказал он.

— Этот человек не знает, что такое жалость илиблагодарность. Он обладает каким-то сверхъестественным чутьем на любых агентов,которых мы к нему пытаемся заслать. Иногда кажется, что это и есть такназываемое шестое чувство.

Просто у одних есть чувство ритма, у других — чувствомузыки, тогда из первых получаются гениальные поэты, а из вторых гениальныемузыканты. Так вот, у Ахмеда Мурсала есть чувство опасности. И поэтому из негополучился гениальный террорист.

— Можно подумать, что ты прилетел специально егорекламировать, — нахмурился Дронго.

— Ахмед Мурсал создал свою организацию двенадцать лет назад.Тогда ему было двадцать пять, — продолжал Павел, — он учился в Англии иФранции.

Великолепно владеет несколькими европейскими языками. Егосемья из Ирака, но они давно эмигрировали оттуда, не признавая режим СаддамаХусейна. Его отец уехал из Багдада еще лет тридцать назад, когда Ахмед Мурсалбыл совсем ребенком. В английском колледже он попадает, под влияние группыпроирански настроенных молодых ребят из влиятельных семей Афганистана, Ирана иИрака. В середине восьмидесятых он несколько раз побывал в Иране и затем создалв Европе свою организацию. Одно время его движение щедро финансировалосьиранским правительством. Но затем, когда он начал самостоятельныенесанкционированные террористические акции в Европе, это очень не понравилосьиранскому руководству. Они в этот момент очень плодотворно торговали с целымрядом европейских стран, а он вносил в их отношения некий дисбаланс. Тогда ониотказали ему в своей поддержке и он порвал с ними отношения.

Дронго смотрел на фотографию и молча слушал.

— Позднее он вышел на пакистанскую разведку, которая иногдафинансировала его деятельность, — продолжал Павел, — именно члены его группывместе с представителями движения «Талейбан» и офицером пакистанской разведкизахватили в Афганистане бывшего лидера этой страны Наджибуллу. Чем этокончилось, думаю, ты помнишь. Одно время Ахмед Мурсал находился в Афганистане,но затем уехал оттуда. Сейчас, по нашим сведениям, он готовит акцию устрашения.

По агентурным данным, он постарается сделать все, чтобысвалить вину за свой террористический акт на иранскую сторону, которая, как емукажется, его предала, отказавшись финансировать. Мы не знаем, где, когда икакой удар нанесет этот террорист, но можно не сомневаться, что он выберетсамое уязвимое место и постарается добиться максимального скандала.

— Понятно, — кивнул Дронго, — но я с ним никогда невстречался. При чем тут я?

— Ты единственный человек, который может выйти одновременнона российскую и иранскую разведки и скоординировать наши действия. Ты ведь —бывший эксперт ООН, тебя неплохо знают в мире. И ты единственный человек,которому поверят иранцы. Они не поверят вообще никому, кто придет от нас. Асвоих агентов, как ты понимаешь, мы в Иран послать не можем, учитывая нашинынешние отношения. Ты эксперт международного класса по проблемам преступности,и нет ничего странного, что именно тебя мы попросили о посредничестве. Я думаю,иранцам невыгодно, чтобы подобный акт действительно где-нибудь произошел.