Противоядие для свекрови - Людмила Ситникова Страница 11

Рожкина понимающе закивала:

– Ясненько. Значит, дружбе конец.

– Перерыв не помешает.

Надежда ушла. Поклявшись никогда больше не набирать номер Белянки, она смогла вытерпеть всего лишь неделю. Как-то не по-человечески они расстались. Осталась некая недосказанность, неприятный осадок.

Ночью Надя ворочалась на кровати и судорожно вспоминала, когда впервые заметила в поведении подружки перемены.

На следующий день, встретив молодую мамашу на улице, Надя заявила:

– Это все твоя новая работа! Она изменила твое сознание, потому ты и не говорила мне, где и кем трудишься.

Боязливо оглядевшись по сторонам, Беляна покатила коляску по тротуару.

– Оставь в покое мою работу. Я уволилась оттуда, когда была на пятом месяце.

– Я хочу докопаться до истины. Что с тобой произошло? Я хочу знать!

– Кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь?

– Я переживаю за тебя.

– Премного благодарна.

Сашка закапризничал. Надя нагнулась над коляской и ахнула:

– Белянка, да он весь горит!

– Не твое дело.

– Ты спятила?! У ребенка высокая температура, посмотри, как воспалились глазки.

– Тебе заняться больше нечем?

– Ты вызывала врача?

– Отвали. Нарожай своих детей и хлопочи над ними как квочка. А Сашка поправится без помощи врачей. Они ничего не понимают. Я не собираюсь травить сына антибиотиками.

– Беляна!..

– В конце концов, оставь меня в покое. Ты мне противна, я не желаю иметь с тобой никаких дел. Понимаешь, никаких! Хватит бегать за мной хвостом. Найди себе новую подругу.

Фешева быстро покатила коляску к дому.

Дома Рожкина непонимающе уставилась на свое отражение в зеркале:

– Что я сделала не так? Откуда столько злобы в мой адрес?

Прошло пять месяцев. За это время Надежда ни разу не сталкивалась с Беляной, а если честно, то после того разговора не очень-то и хотелось ее видеть.

И вот месяц назад в квартире Рожкиной раздался телефонный звонок.

– Надюшка, приветик, это я.

– Кто «я»? – не поняла Надежда.

– Беляна.

– И зачем я вам понадобилась, госпожа Беляна?

– Надюшка, ты что, сердишься?

– А сама как думаешь?

– Не злись на меня, Надечка. Прости дуру. Понять не могу, что на меня тогда нашло, это было какое-то наваждение.

– Теперь оно прошло, и я за тебя рада.

– Ты дома одна?

– Да, – буркнула Рожкина.

– Можно, мы с Сашкой к тебе придем?

Долго сердиться Надежда не умела.

– Приходите.

Беляна нарисовалась на пороге пятнадцать минут спустя. Расцеловав подругу в обе щеки, она зачастила:

– Ой, Надюшка, мне так не хватало твоей дружбы. Я до зубовного скрежета соскучилась по нашим чаепитиям. Помнишь, как мы часами просиживали у тебя на кухне…

– Ты хоть в комнату пройди, – перебила Надя.

Уложив Сашку на диван, Белянка разревелась.

– Я мерзкая дрянь! Нет мне прощенья! Надюха, я заслуживаю самого худшего.

– Прекрати лить слезы. Что опять стряслось?

– Я прозрела! Наконец поняла, какую глупость совершила, наговорив тебе ужасных слов. Давай снова дружить, а? Кстати, Санька еще не крещенный. Ты согласишься стать его крестной матерью?

Надежда обняла Беляну:

– Слава богу, все встало на круги своя.

По прошествии двух недель Фешева неожиданно спросила:

– Надюш, а ты не будешь возражать, если мы с Саньком некоторое время поживем у тебя?

– Возражать не буду, но причиной столь внезапного переезда поинтересуюсь.

– Надь, давай договоримся, ты не станешь сейчас закидывать меня вопросами. Скоро, очень скоро я сама тебе все расскажу.

– Скоро – это когда?

– В ближайшие месяцы. Для начала мне надо разобраться с Марго, и как только я поставлю точку в этом деле, ты будешь первой, кто услышит от меня правду.

* * *

– Кто такая Марго? – спросила Катарина.

Надя хлопала ресницами:

– Белянка не сказала. Я не настаивала, ждала, когда она сама созреет для откровений. Я даже про Ларису Ивановну ничего не спросила, хотя меня так и подмывало.

Заметив удивленный взгляд Копейкиной, Надя пояснила:

– Недавно я столкнулась с Ларисой в магазине. Мы раньше вместе в офисе работали. Ивановна там до сих пор уборщицей трудится. Разговорились, то да се, и вдруг она Белянку упомянула. Мамочки, я даже не подозревала, что человек может так материться. Баба словно с катушек съехала. Узнав, что мы с Белянкой не общаемся, Ивановна схватила меня за руку и завопила, мол, и не надо, по Белянке тюрьма плачет. Обзывала ее дрянью, шлюхой, а под конец огорошила, заявив, что Белянка ее семейную жизнь разрушила.

– Это как?

– А черт ее знает. Ларисе скоро шестьдесят стукнет, и, между нами девочками, к ее супружнику – к слову сказать, он и попивает – Белянка и на пушечный выстрел не подошла бы. Но Лариса Ивановна уже не могла остановиться, сыпала проклятьями, моих слов не слыша. Я перетрусила, решила, что у бабы шарики за ролики заехали, и поспешила ретироваться.

– Тюрьма плачет, – повторила Катка, скомкав фантик.

– Да быть такого не может, наверняка Лариса не в себе. Сейчас времена настали – будь здоров. Человек от всего спятить может.

– Адрес офиса озвучьте.

Переписав координаты бывшей работы Рожкиной, Катка уставилась на посудомоечную машину.

– Я сейчас рвану в отделение, а вы…

Внезапно Надежда махнула рукой:

– Тихо! Я до Белянки дозвонилась!

Копейкина вскочила со стула.

Секунд тридцать спустя Надюшка орала в трубку:

– Белянка! Ты где? Что произошло?

Катарина с ужасом смотрела на Надю, ожидая самого худшего, но, судя по ее реакции, с Беляной был полный порядок.

– Ах вот как, – разочарованно протянула Рожкина. – Тогда почему не предупредила?

– Про Сашку спросите, – напомнила Ката.

– Белян, кто та женщина, которая забрала Сашку? Ну да. Я в курсе, она не уехала, тебя дожидалась. Мы столкнулись на лестничной площадке. Что? Ну ты, мать, даешь. Конспираторша хренова. Я места себе не нахожу, а ты, оказывается, вся в шоколаде.

Отсоединившись, Надя чертыхнулась: