Не откладывай убийство на завтра - Людмила Ситникова Страница 11

– Артем, – приказала Луиза, – бери коричневую сумку.

– А почему я? Я понесу свои вещи, шмотки сама тащи.

– Ты че, не врубился, я сказала, бери!

– Мам, пусть отстанет.

– Замолчите, оба! – вмешалась Ангелина Дормидонтовна. – У меня голова от вас раскалывается… поэтому я ничего нести не буду.

– Ба, так нечестно!

– Сделайте скидку на мой возраст.

– Скидки тебе сделают на том свете, давай, бери свои нафталиновые вещи.

– Рита! Ты слышала, нет, ты слышала, как она со мной разговаривает? Хамка, чистой воды хамка! Я старая больная женщина, у меня спина болит, ноги отнимаются, голова кружится!

– А когда неделю назад ты бежала из кухни смотреть сериал, меня чуть с ног не сбила, броненосец «Потемкин».

– Марго! – прогремела мать. – Скажи своей невоспитанной дочери пару ласковых, а не то я скажу! Ты знаешь, я женщина старая, мне терять нечего, таких пендюлей навешаю!

– Прекратите, давайте наконец двигаться.

Катарина попыталась подхватить неподъемный чемодан.

– У вас там камни?!

– Пашкины бумаги.

– Однако, похоже, его бумаги весят целую тонну…

Началось сорокаминутное перемещение, сопровождавшееся постоянными пререканиями Луизы с бабушкой, недовольными возгласами Артема и тихими вздохами Ритки. Но вот вещи оказались в квартире, и встал вопрос: кто, где, а главное, с кем будет обитать?

– Ритунь, у вас с Пашкой большая комната, остаются еще две, сами разбирайтесь, кому какая.

– Я предупреждаю сразу: буду жить в комнате одна, – сказала Луиза.

– А я, – заныл Артем, – мам, я что, должен жить в комнате с бабушкой?

– Нет, мы поступим следующим образом: бабушка поселится с Луизой…

– Мама!

– Не «мамкай», мы в гостях, ведите себя соответственно, это и тебя касается, мама.

– А почему сразу я? – надула губы Ангелина Дормидонтовна. – Эх, на старости лет приходится скитаться по чужим квартирам! Вот при Сталине-то мы хоть и жили небогато, зато всегда…

– Ба, кончай базар про Сталина, уши вянут.

– Хамье!

– Коммунистка!

– Да, я коммунистка, мать твою, и горжусь этим, а ты-то кто? В сорок седьмом году…

– Начинается, – Луиза махнула рукой и быстро прошмыгнула в ванную.

– Я сорок лет сердечница! – негодовала старушка.

– Тридцать, – выпалил Артем.

– Что?

– Вчера ты говорила – тридцать лет.

– Вы из меня всю кровь выпили!

– Папа сказал, у тебя столько крови – Дракула захлебнулся бы.

– Ах ты, маленький паразит, весь в отца, буржуазия!

– Мама!

Катарина прошла к себе.

«Добро пожаловать, веселенькая жизнь!».

Примерно два часа Щавелевы занимались распаковкой вещей, при этом их действия сопровождались недовольными криками Луизы и ворчанием Ангелины Дормидонтовны.

В восемь с работы приехал Павел.

– Уже устроились?

– Только закончили.

– Кат, мы тебе так благодарны, не представляешь, как выручила нас.

– Да ладно, давай проходи, мой руки и садись ужинать.

Павел Щавелев, сорокалетний лысеющий шатен, ростом под два метра и весом более центнера, походил на борца сумо.

– Он столько жрет, что его легче пристрелить, – часто говорила Ангелина.

«Симпатия» у зятька с тещей была взаимной, Ангелина не упускала возможности уколоть зятя, впрочем… Пашка в долгу не оставался.

Вот и сейчас, стоило мужику зайти в кухню, как старуха язвительно проскрипела:

– Что-то вы сегодня рановато, Павел Николаевич, обычно раньше десяти не заваливаетесь.

– У меня для всех сюрприз, – улыбнулся Щавелев, проигнорировав высказывание тещи. На столе появилась бутылка дорогого шампанского.

– Ого! – протянула Луизка. – По какому поводу бухать будем?

– Луиза!

– Предлагаю выпить за наш начавшийся ремонт, чтобы он поскорее закончился.

– Как же, ждите, закончится он быстро, да вы рабочих-то видели? – Ангелина Дормидонтовна презрительно хмыкнула. – Они ж чистой воды алконавты, будут возиться до скончания века.

– Это солидная фирма, мама, не переживайте.

– Он будет мне рассказывать! К тому моменту как они сделают ремонт, я буду на кладбище лежать.

– Ну что ж, нам будет вас не хватать.

– Знаете, Павел Николаевич, поберегите свой юмор для другого случая, я смотрю, вы сегодня разошлись.

– Мне можно капельку шампанского? – подал голос Артем.

– Если только капельку.

– Здрасьте, приехали, – Ангелина показала внуку фигу, – еще не хватало – ребенка спаивать.

– Ничего не спаивать, – пробурчал Артем, – Сережке Абдулову родители разрешают выпить немного шампанского.

– Я тебе сколько раз говорила, не водись с ним! Он плохой мальчик, и отец у него дурак.

– Ба…

– Что – ба, дружи лучше со Стасиком Пучковым, очень… очень положительный паренек.

Поймав удивленный взгляд дочери, Ангелина Дормидонтовна невозмутимо продолжила:

– Ну и что, если Стасик ходит в школу для дураков? Зато какой вежливый, всегда вам – здрасьте, до свидания и улыбается постоянно.

– Он, кроме этих слов, ничего не знает.

– Умные, я погляжу, очень собрались. Ну и пейте тогда за свой ремонт, а я отказываюсь.

– Ура! – закричала Луиза. – Бабке не наливать, нам больше достанется.

Увидев перекошенное лицо матери после заявления внучки, Рита быстро спросила:

– Слушай, Катка, ты сказала, что была на съемках, расскажи, на каких?

– Вау, на съемках? Кат, где снимаешься, надеюсь, не на Тверской?

– Луизка!

– Шутка.

– За такие шутки при Сталине тебя бы расстреляли.

– Ба, отдохни.

– Понимаете, ну… в общем, я снялась в малюсеньком эпизоде в сериале.

– Круто, – Луиза закатила глаза, – всегда мечтала стать актрисой!

– Едрит меня в Мавзолей! – У Ангелины отвисла челюсть. – В сериале? Это что ж, решила заделаться актрисой? Так сказать, новоявленная Звезда Иванна?

– Мама, помолчи, Катуш, а как тебе удалось попасть на съемку?

– Таня Карпова… – Копейкина осеклась: перед ее глазами возникла утренняя сцена на площадке.