Рыцарь чужой мечты - Галина Владимировна Романова Страница 11

Три рабочих дня она лопатила работу как одержимая. Ей нужно было увязнуть в бумагах, пестреющих цифрами. Ей нужно было отвлечь себя от того, чтобы не думать про Наташку и про ее замыслы.

Замыслы-то явно попахивали уголовкой! Сейчас даже за собак приговор выносят, а тут люди! Двое людей! Вдруг Наташка сорвется и натворит что-нибудь страшное, что тогда?! Неспроста же завела разговор о возмездии. Наверняка все продумала в ходе своего самодеятельного расследования. Возьмет и… убьет их! А они могут оказаться не виноваты в смерти Степашки. Они могут быть виновными лишь в том, что имели несчастье влюбиться друг в друга.

На четвертый день не выдержала и, отпросившись пораньше с работы, поехала к Генке на фирму.

Секретарша его долго выеживалась и все никак не желала докладывать о ее приходе. Но не на ту нарвалась, милочка. Отсидев положенные протоколу вежливости десять минут в приемной, Ирина резко встала и, игнорируя перепуганно-возмущенный клекот вредной девицы, вошла в кабинет к Генке.

– О! Иришка! Какими судьбами? Проходи, проходи, дорогая! Рад, очень рад! Сейчас прикажу, чтобы нам подали кофе…

Он изо всех сил старался улыбаться ей с неожиданной радостью, но в глазах застыл настороженный интерес. Он явно чего-то опасался. Ирина была не вчерашней школьницей и моментально уловила его мысленный вопрос: «А с какой это стати ты сюда приперлась, дорогуша? Чего это тебя так расперло, что ты рискнула переступить порог моего кабинета, который не переступала никогда прежде?..»

Его испуг Ирину мгновенно озадачил.

Может, не так уж и не права Наталья, подсевшая на свои подозрения, как на наркотик. Стоило выяснить. Только она не станет ходить вокруг да около. Она спросит его прямо в лоб. И спросила:

– Гена, а ты знал, что в ту ночь в больнице дежурила твоя любовница?

– Та-аак! И ты туда же!!! Нет, это черт знает что такое!!!

И опять его возмущение показалось ей трусливым. Неубедительно он как-то гневался. С чего бы это?!

– Так знал или нет? – снова насела она на него, стойко выдержав громы и молнии.

– Знал, не знал, что это меняет?!

– Это меняет многое, Гена. Ты поспешил обвинить свою жену в том, что у нее не все дома, а дело-то дрянь, дружок!

Ирина уселась наконец напротив него. До этого маршировала по кабинету, бездумно трогая милые безделушки на полках его кабинета. Трогала и злорадно предполагала, что безделушки наверняка его любимой незаконной подарены.

– И чем же оно тебе кажется таким дрянным, Ирина? – Он скинул с плеч пиджак, оставив его на локтях, ослабил узел галстука и смотрел на нее теперь с явным вызовом. – Чем?

– Твоя дама сердца дежурит в больнице в ту ночь, когда погибает твой сын. Погибает от странной болезни…

– У него открылась пневмония! – заорал он, перебивая.

– Странно, не находишь? Пневмония у абсолютно здорового малыша? Гм-мм… – Она перегнулась к нему через стол, повалив какой-то портрет в рамке. – А что, если это была аллергия на какую-нибудь неумело введенную инъекцию, а? А что, если эта инъекция была введена не неумелой рукой, а рукой злоумышленника? Правильнее, злоумышленницы…

– Что ты мелешь???

Он побелел так, что Ирина испугалась – еще чего доброго шарахнется в обморок, что ей тогда с ним делать?

– Ты сейчас поняла, что сказала?! – прошипел он сдавленно. – Ты только что обвинила человека в убийстве!!! Невиновного человека!

– Уверен?

Он не был уверен, черт возьми! Точно не был уверен! Она поняла это мгновенно, по тому, как болезненно сморщилось его лицо. Генка сомневался. И это давалось ему очень непросто. Это было очень болезненно для него. А для нее облегчением, черт возьми! Заподозрить и его тоже в умышленном содеянном было бы страшным ударом, да! Не мог же он?..

– Ирка, да пошла ты!!! – вдруг заорал он не своим голосом. – Прекрати издеваться надо мной и ты тоже! Одна из меня жилы тянула, теперь и ты тоже?! Что ты вообще хочешь узнать, а?! Хочешь думать, что я вместе со своей любовницей угробил своего сына, думай, если ты дура! Если умная женщина, то… То меня хотя бы от своих подозрений освободи, прошу! Мне муторно так… Так тошно, что жить просто не хочется! От всего этого…

Он съежился внезапно на своем начальствующем кресле, даже ослабленный узел галстука наполз ему на подбородок. И до того он показался ей жалким и беззащитным, что Ирина устыдилась:

– Прости меня, Ген.

Он махнул рукой куда-то мимо нее и тут же отвернулся. Посидел, сгорбившись, минуты три-четыре, потом спросил со вздохом:

– Так будешь кофе, Ир, или нет?

– Нет, спасибо, Гена. Кофе я не хочу. – Ирина выбралась из-за стола и с тяжелым сердцем пошла к двери. Потом все же не выдержала, остановилась и спросила едва слышно: – А что, если это она, Гена?! Что, если это она виновна в гибели вашего с Наташкой ребенка? Что ты станешь делать тогда?!

Ответить ему было нечего. Он так и не посмотрел больше в ее сторону. Ирина ушла.

Дом встретил ее пустыми стенами и дежурной запиской от Стаса. Снова занят. Снова на работе. Снова предлагал ей поужинать без него и ложиться, также в одиночестве.

– Черт знает что, а не жизнь! – возмутилась она, заходя на кухню.

Нет, дома он все же был. Видимо, забегал поужинать или пообедать. В раковине грязная посуда. На столе неряшливые разводы. И, как обычно, полное ведро мусора. И как только человек ухитряется налопатить столько мусора за такое короткое время пребывания, интересно?