Кофейная церемония - Николай Наседкин Страница 11

– Спасибо за помощь, Владимир Павлович, – постарался выровнять ситуацию Морозов. – С вашего разрешения мы хотим еще раз осмотреть кабинет Парамонова. Вас больше отвлекать не будем.

– Зачем? – все еще находясь в возбужденном состоянии, спросил Дрозд.

В сложившейся обстановке единственным выходом было соврать, чтобы попасть в интересующее помещение.

– Понимаете, – начал капитан Морозов свой невразумительный рассказ, – в день смерти Парамонова осмотр кабинета проводил молодой сотрудник. У него еще мало опыта, поэтому он допустил ошибки при составлении протокола. Нам надо пересоставить протокол. Эта процедура не займет много времени.

– Хорошо! Степан Андреевич проводит вас, – бросил руководитель банка, не желая продолжать беседу.

Прощание с управляющим филиалом не было столь радушным, как знакомство. Сыщики попрощались и без рукопожатий вышли из его кабинета.

Полицейские в сопровождении начальника охраны спустились на этаж ниже. Стоя возле закрытой двери приемной Парамонова и ожидая, пока Степан Андреевич принесет ключи, Гирин прошипел практически на ухо Марку:

– Платов, не знаю, что ты задумал, но этот спектакль переходит все границы. Мне еще жалобы от управляющего банком не хватало. Давай рассказывай, что ты задумал.

В этот момент с лестницы в коридор вышел Степан Андреевич и открыл дверь в приемную. Большой кожаный диван встречал посетителей, справа от него в углу стоял стол в форме буквы «Г» с компьютером. Между диваном и столом стоял водяной кулер для посетителей. Дверь в кабинет Парамонова была открыта. В проеме двери виднелось рабочее место в правой части кабинета, а слева шкаф с документами. Лаконичная обстановка кабинета и приемной соответствовала офисному стилю без лишних деталей. Единственным отличием от рабочих мест простых сотрудников была более дорогая мебель.

Проигнорировав вопрос, первым в открытую дверь зашел Платов. На мгновение остановившись в центре приемной, он спросил:

– Степан Андреевич, вы не знаете, уборщица убирала здесь и в кабинете Парамонова после его смерти?

– Да, вчера убирала, я ей открывал двери.

– Не вовремя, – пробормотал себе под нос Марк и зашел в кабинет, не обращая на своих спутников никакого внимания.

Все трое последовали за ним. Марк по-хозяйски расселся в кресле заместителя управляющего и начал изучать предметы, находившиеся на рабочем столе. Внимательно осмотрел кромку столешницы, потом он опустился на колени и залез под стол.

– Интересно, в протоколе об этом ни слова, – вылезая из-под стола, произнес Марк.

– Что там? – с нетерпением спросил Гирин.

Что-то спрашивать у Марка в этот момент было бесполезно, он никак не прореагировал на заданный вопрос, а, развернувшись на стуле к присутствующим спиной, открыл ящики стола и продолжил перебирать вещи покойного.

Рядом на маленькой тумбочке стояла кофемашина, которая привлекла внимание Марка. Он приподнял ее, начал крутить в руках и рассматривать с каждого бока, как будто хотел включить и насладиться чашечкой терпкого напитка.

Закончив с кофемашиной, Марк встал из-за стола и прошел мимо полицейских к встроенному шкафу. Он снова стал на колени и начал рассматривать ковролин, постеленный на полу.

– Это эксперт? – тихо и с удивлением спросил Степан Андреевич.

– Он самый, – сверля взглядом Морозова, ответил Гирин.

Троица продолжала стоять возле двери и в ожидании смотрела на все манипуляции, производимые Марком. Он открыл книжный шкаф и с усердием перелистал одну папку за другой, абсолютно не обращая внимания на окружающих. Осмотр затягивался, и Гирин, глубоко вздохнув, пошел и сел в кресло за рабочий стол. Шеф решил немного расслабиться: крутясь на кресле и, наверное, мысленно представляя себя управляющим банком, он взглянул на кофеаппарат. Недолго думая Гирин открыл верхний ящик и вытащил оттуда пластиковую одноразовую капсулу для приготовления одной порции кофе. Затем вставил ее в специальный слот и нажал кнопку «Старт» на торце прибора. В тишине кабинета раздалось тихое шипение, перемешивавшееся с гулом, доносившееся из недр аппарата. Из краника в кружку закапала коричневая пенящаяся жидкость.

– На вашем месте я бы не стал пить сейчас кофе, он повышает давление, – не отвлекаясь от папок, произнес детектив. Он сделал несколько шагов в сторону Гирина с открытой папкой в руках, положил ее на приставной стол и, не меняя интонации и выражения в голосе, продолжил: – Погода сегодня дождливая, атмосферное давление скачет.

После чего, резко обернувшись, обратился к начальнику охраны:

– Подскажите, Степан Андреевич, запись с камеры видеонаблюдения в приемной ведется или только транслирует картинку в режиме онлайн?

– Конечно, записывается. Все камеры пишущие, – ответил он.

– Отлично. Можете сохранить на компакт-диск записи за 19 и 20 октября с камер видеонаблюдения из приемной Парамонова и коридора второго этажа?

– Хорошо, сейчас сделаю.

После того как Степан Андреевич вышел не только из кабинета, но и из приемной, Гирин недовольно обратился к Платову:

– Что за шуточки про кофе? Платов, хватит морочить голову! Говори, что ты ищешь.

– Никаких шуток. Позвольте, – взяв за руку Гирина и подняв его из кресла, Марк сам устроился в нем, – сейчас все расскажу и даже покажу. Когда ваш сотрудник в день смерти проводил осмотр, он не удосужился более качественно осмотреть рабочее место Парамонова. На кромке рабочей столешницы и на полу имеются такие же пятна, как и возле того книжного шкафа, – пальцем показывая на противоположную сторону кабинета, излагал Марк. – Пятна эти от того, что Парамонова перед смертью вырвало.

– И какое это имеет значение? – спросил Гирин.

– Это имеет определяющее значение! Для понимания картины произошедшего я лучше вам покажу, – детектив принял свободную позу в кресле и изобразил работу с документами. Внезапно он стал глубоко и тяжело дышать, глаза его подкатились, а ладони ухватились за грудь. Немного спустя, собрав все силы, опершись на локти и на мебель, он попытался встать. Неконтролируемое движение рукой – и стопка бумаг, лежавших рядом, слетела на пол. Наконец, у Марка получилось встать, он тяжело дышал, а изо рта потекла слюна. Облокачиваясь на кресло и стулья, он вышел из-за стола и, как израненный зверь, одним прыжком, мимо Морозова и Гирина, достиг книжного шкафа. Изображая человека в агонии и теряющего сознание, Марк прислонился плечом к шкафу, достал дрожащими руками одну из папок и начал перебирать листы. Резко дернув один из листов, он выронил папку на пол и медленно опустился на четвереньки. Некоторое время простояв в такой позе, Марк упал на живот и замер, в кулаке у него остался скомканный лист бумаги.

– Примерно так, – вставая и отряхивая штаны, произнес Марк, обозначая конец театрального представления.

– То есть Парамонов, находясь при смерти, кинулся к шкафу с документами, но зачем? – в недоумении спросил Морозов.