Чужая игра - Людмила Котлярова Страница 11

— Но, но … неужели ничего нельзя сделать, — выдавил из себя Эдуард, — моя жена очень состоятельная женщина, вы знаете…

— Мы знаем, Эдуард Борисович. Для вас мы можем сделать исключение, но только в том случае, если ваша жена поручится за вас. Но даже ее одного голоса будет недостаточно. Нужен еще один поручитель…

Эдуард не стал слушать дальше. Как только он услышал, на каком условии банк может дать ссуду, он понял, что мечтам его не суждено осуществиться никогда. Алина ни за что не позволит ему ввязаться в это дело.

Пошатываясь, на ватных ногах, Эдуард вышел на улицу. Он поднял руку и остановил первую, проезжавшую мимо машину.

— В «Разгуляй», — коротко бросил он водителю.

— Поехали, — согласился тот.

Эдуард плюхнулся на место рядом с водителем. Посмотрел на часы. До конца дня было еще уйма времени.

— Хватит, чтобы оттянуться по полной программе, — с удовлетворением подумал он.

4

В новом спектакле, который собирался ставить Рагозин, Ольга Котова рассчитывала на роль главной героини. Она считала, что эта роль уже у нее в кармане. А иначе и быть не могло. Единственно, кто мог претендовать на эту роль, так это Чеславина, но она вышла из игры. Глупая упрямица, не желающая поступиться своими принципами, хоть и талантливая. Но это даже ей, Ольге, на руку. Пусть Чеславина холит и лелеет свою нравственность — дуракам закон не писан. А у них в театре свои законы, которые провозглашает местный бог — Рагозин. И первая его заповедь для актеров гласит: будь послушным воле режиссера и ни в чем ему не перечь. Умные сразу соображали, что к чему и были от этого только в выигрыше.

Ольга видела, как получали актрисы главные роли. И даже немного завидовала этим счастливицам. Она старалась изо всех сил, но почему-то Рагозин на нее мало обращал внимание. Но она не очень переживала по этому поводу. Она ждала, когда настанет ее час. И он пробил, наконец! Тот день, когда Рагозин прогнал Чеславину со сцены, Ольга запомнила на всю жизнь. Он заменил Анну не Ромашиной, ни Завьяловой, ни Смеловой, которые переменно были фаворитками Рагозина, он заменил ее Ольгой Котовой! В груди у Ольги все клокотало от радости. Как она ликовала! Все! Конец всем этим Ромашиным, Завьяловым и иже с ними. Теперь в театре наступает новая эпоха. Эпоха Ольги Котовой. И теперь от того, как она постарается, зависит, сколько долго продлится эта эпоха. И Ольга старалась. Она просто стелилась перед Рагозиным, и ей казалось, что он был доволен ею.

В день распределения ролей Ольга была спокойна, как удав уже проглотивший часть кролика. Она уже заранее праздновала свою победу и с удовольствием наблюдала за всеми со своего места. Она видела, как волнуются актеры, с каким замиранием сердца ждут оглашения каждой новой фамилии. Видела, как захлопала в ладоши Смольская, когда ей досталась какая-то совсем незначительная роль. Как перекосило Ромашину, когда ее назвали следующей за Смольской. Наверняка, как бывшая фаворитка Рагозина, она рассчитывала на что-нибудь более значительное.

Список уже подходил к концу, а Ольгу все не называли. Но она и не беспокоилась. Так и должно быть. Ее фамилия прозвучит последней в этом длинном списке в виде финального аккорда. И вот наступил тот момент, когда Рагозин произнес магическую фразу: «На роль главной героини назначается», — после этого он обычно делал эффектную паузу.

Ольга победоносно осматривала зал, она даже приподнялась со стула, нисколько не сомневаясь в том, что именно ее фамилия сейчас будет произнесена, и ей придется стоять и принимать поздравления.

— На роль главной героини назначается Анна Чеславина, — произнес Рагозин.

Ольга уже почти поднялась со своего места, но, услышав фамилию Чеславиной, рухнула в кресло, как подкошенная. Вот это был удар! Для Ольги в новом спектакле не нашлось вообще никакой роли. Такого она не ожидала. Все дальнейшее происходило, как в тумане. Она видела, как все бросились поздравлять эту выскочку, эту … До Ольги вдруг дошло, как Чеславиной досталась эта роль. Ну, конечно! Эта святоша, эта лицемерка, строящая из себя недотрогу, оказалась обыкновенной шлюхой, осенило Ольгу.

Ольга вжалась в кресло. Ей хотелось уйти из зала, испариться, чтобы только не видеть этих злорадно- торжествующих взглядов, которыми все награждали ее. Но были и сочувствующие. Это были подруги по несчастью. Все они когда-то пережили то же, что сейчас переживала Ольга. К ней подошли Ромашина, Смелова и Завьялова.

— Не переживай ты так, — произнесла Ромашина, усаживаясь рядом с Ольгой.

— А кто сказал, что я переживаю, — Ольга старалась говорить спокойно, но голос плохо слушался ее.

— Да, ладно. Мы все через это прошли и ничего, живы — ободряюще улыбнулась Ольге Смелова.

Ольга ничего не ответила, у нее как будто ком в горле застрял.

— Она свое еще получит, однажды она окажется на нашем месте, — сквозь зубы прошипела Завьялова.

— А зачем нам ждать, когда это однажды наступит, а девочки? — хищно улыбнулась Ромашина. Мы можем уже сейчас устроить ей красивую жизнь.

— А, что? Вполне, — заговорщически подмигнула Смелова. — Ты, Ольга, как на это смотришь?

— Я? Я, как вы, — наконец, к Ольге вернулся дар речи. Она даже улыбнулась, но улыбка получилась вымученной.

— Вот и правильно, — одобряюще произнесла Завьялова. — Таких, как она, учить надо. Я понимаю, если бы она была, как все, то к ней не было бы и претензий. А то строила из себя святую. Я даже, грешным делом, уважала ее. Вот думала, характер! Силища!

— Она водила нас всех за нос, а это была просто хорошо продуманная игра. Кто бы мог подумать, что она такая хитрая, — зло сверкнула глазами Ромашина.

— Всех провела! А я, вообще-то, надеялась на эту роль, — с горечью выдохнула Смелова.

— Мы все могли претендовать на эту роль, не ты одна. Рагозин никогда не забывает старых подруг, — тряхнула головой Завьялова. — Но, когда такие, как Чеславина, застят ему глаза, то нам еще долго ничего не светит.

— Зато ей светит, ох как светит… она еще не знает, кому перебежала дорожку, — произнесла вдруг Котова таким зловещим голосом, что все ошарашено уставились на нее, как будто видели впервые.

5

Шофер привез Эдуарда в клуб. Он вышел из автомобиля и направился к входу. Швейцар предупредительно отворил перед ним дверь.

— Добро пожаловать, Эдуард Борисович, — произнес он.

Эдуард кивнул головой и сунул в широкую ладонь швейцара мятую сторублевку. Пройдя внутрь помещения, огляделся в поисках знакомых. Настроение было таким мерзким, что ему нужен был срочно кто-то, сумевший бы отвлечь от неприятных мыслей. Одного алкоголя на этот раз для достижения этой цели будет явно недостаточно.

Эдуард обрадовался, увидев знакомее лицо. За столом в полном одиночестве сидел Юрка Кидяев. Когда-то они работали вместе в одном ресторане, затем он, Эдуард, женился на этой ведьме, а Кидяев завел свой небольшой бизнес. Он владел чем-то вроде пельменно-блинной, куда в основном выпить и закусить приходили после смены работяги с окрестных заводов. Эдуард ради любопытства сам был там пару раз. Заведение производило весьма отталкивающее впечатление: грязно, накурено, повсюду слышится отборный мат, даже от женщин. В общем, мерзость. Но ведь кормит и неплохо кормит. Этот Юрка ездит на последней модели «БМВ», недавно купил шикарные апартаменты в престижном доме, отдыхает на хороших курортах. А ведь не так уж далеко то время, когда они трудились вместе, и он стрелял у него, Эдуарда, сотенные до получки и мечтал о «Жигулях» и однокомнатной квартирке, как о манне небесной. Кто бы мог тогда подумать, что к нему будет так благосклонна судьба. Да, эта дама явно любит далеко не всех.