Бронзовое облако - Анна Данилова Страница 11

– Лучше бы ему на задницу натянули… Кто он такой и зачем ему делать операцию, когда он и так худощав, моложав… Развлечение себе нашел… А я ведь его за парня принял…

– Вы не женщина, не думаю, что вы разочарованы…

– Какой черный юмор! Заворачивайте вашего моложавого и выносите вон из дома… А я в это время займусь девушкой. Надо же, с виду такая худенькая, а тяжелая!

Герман с трудом спустил свою ношу вниз, стараясь не смотреть на распростертое на ступенях тело женщины в зеленом платье.

– Или мне показалось, что под складками платья я увидел книгу… Какая интересная дама, вместо того чтобы танцевать на балу или предаваться разврату, как это делала ее подружка в спальне с убийцей, она почитывала… Интересно, и что же это за книга?

Дмитрий, который нес труп Ефима Сперанского, приостановился и тоже взглянул на даму в зеленом. На самом деле, рядом с ее платьем он увидел небольшую, в темном переплете книгу.

– Давайте отнесем этих двоих, а когда вернемся, тогда и взглянем на книгу… Уверен, это какой-нибудь дамский роман. Или же, что менее вероятно, какая-нибудь модная книжица по психологии или типа «Как выйти замуж за миллионера».

Дмитрий распахнул дверь из небольшого темного тамбура во двор, и в лицо ему сразу же хлынул морозный свежий воздух, чистый и сладкий, он даже закашлялся. Он щелкнул выключателем, и часть двора округло осветилась желтым электрическим светом. Оставив труп на полу тамбура, он сначала протоптал дорожку, ведущую в дровяной сарай, с трудом расчистил вход, открыл дверь и, зажмурившись, сунул голову внутрь… Свет, льющийся с улицы, осветил ровные стопки аккуратно уложенных дров. И ни одного трупа. К счастью. Пол в сарае был деревянный, но промерзший, что тоже было очень кстати: уложив трупы на пол, можно было быть уверенным в том, что они замерзнут и не станут разлагаться.

– Идешь? – крикнул он, увидев Германа, с трудом тащившего на себе труп девушки. – Кладите вот сюда, а я сейчас Сперанского принесу… Как же странно… Знаем имя человека, а поговорить с ним не можем…

– Ну и мысли у вас, честное слово…

Четыре трупа перенесли в дровяной сарай за полчаса, оставалось привести в порядок и завернуть в простыни парочку из спальни.

– Они явно были любовниками, – рассуждал Дмитрий, складывая руки и ноги женщины вместе, соединяя их, чтобы потом под спину, влажную от крови, подсунуть край простыни. – Грязная работенка, – пожаловался он, глядя, как Герман, совсем бледный, с трясущимися руками проделывает то же самое с трупом мужчины. – Ты посмотрел его документы?

– Да, Борисов Иван Михайлович. Толстый и тяжелый. Это ему не помешало бы сделать пластическую операцию, выкачать жир… Смотрите, у него и брюки расстегнуты, намерения его по отношению к этой женщине поначалу были как будто самые смелые и понятные… Зачем же он пристрелил ее?

– Я предлагаю брюки не застегивать, – вдруг вполне серьезно предложил Дмитрий. – Понимаете, эти расстегнутые брюки свидетельствуют о том, что женщину застрелил все же не он… Он собирался заняться с ней совершенно другим, разве непонятно? И ее размазанная помада на губах… Они целовались, он лапал ее вот этими жирными ручищами, пока в спальню не вошел тот, кто имел на эту женщину, по-видимому, больше прав… И застрелил обоих. Потом вложил пистолет уже с вытертыми отпечатками собственных пальцев в руку толстяку, Борисову Ивану Михайловичу. Ну, как вам моя версия?

– Принимается. Я тоже не могу себе представить мужчину, который одной рукой расстегивает ширинку, а другой держит пистолет…

Шесть белых коконов, шесть трупов, шесть оборванных жизней, шесть витающих над усадьбой неспокойных душ. В ледяном дровяном сарае они будут находиться до тех пор, пока кто-то не сообщит о трагедии, разыгравшейся в этом страшном доме, в милицию. И вот тогда эта роскошная усадьба наполнится уже другими людьми, которые будут спрашивать у себя – как же так могло случиться, что кто-то, во-первых, убил их, во-вторых, сложил в сарай, предварительно укутав в простыни? Кто были убийцы и кто принес трупы в сарай?..

– Который час? – спросил Герман, устроившись на лестнице, как раз в том самом месте, где недавно коченело тело дамы в зеленом платье. – Новый год уже наступил или нет?

– Без четверти двенадцать. Через пятнадцать минут, если не случится конца света, наступит Новый год… И наш президент поздравит нас, и будут бить куранты, и мы с тобой, – он все же перешел на «ты», уж больно сблизила их эта усадьба, – как идиоты, будем пить шампанское и желать друг другу не влипнуть в эту кровавую историю, ведь так?

– Так. А эти шестеро не дожили… А ведь собирались, наряжались, хозяин дома нанял даже кухарку, чтобы накрыла на стол… Все было так красиво, чинно, и кому только понадобилось устраивать эту бойню?

– Думаю, это алкоголь. Они слишком рано начали праздновать. Напились, как свиньи… Эта женщина, что в черном платье, спустилась в спальню, где ее уже поджидал толстяк… Они даже представить не могли, чем закончится для них это уединение… Так что это за книга?

– Представляешь, какой-то роман. Называется «Холодные цветы одиночества». Ну и название… Автор – женщина, какая-то Ольга Закревская. Ты когда-нибудь слышал о таком авторе?

– Нет. Сейчас таких авторов – как собак нерезаных. Расплодились. Сидят себе дома и строчат один роман за другим…

– А что в этом плохого? Я бы и сам написал, если бы мог.

Герман перевернул книгу и увидел на обратной стороне фотографию автора. Зажмурился и мотнул головой.

– Это ее книга… Эта женщина, что лежала здесь на лестнице, и есть Ольга Закревская…

– Она – автор этой книги?

– Ну да! Взгляни на фотографию… Даже прическа та же. Красивая баба, ничего не скажешь… Вот ведь как случается в жизни: написала книгу – и умерла.

Дмитрий принялся листать страницы, вертел книгу до тех пор, пока не сказал:

– Она только что вышла… И, если я что-то понимаю в писателях, она собиралась подарить каждому из присутствующих гостей экземпляр. Или уже подарила, или только собиралась. А как же иначе? Она не могла не блеснуть перед гостями и не похвастать… Хозяйка ли она была в этом доме или гостья – без разницы. Вот помяни мое слово: еще семь книг как минимум мы должны обнаружить в доме или же в машине, в которой эта дама приехала сюда на свою погибель… Подожди… семь… Мы решили, что в усадьбе было изначально восемь человек… Почему?

– Так стол же накрыт на восьмерых!

– Значит ли это, что хозяин был столь демократичен, что решил пригласить за стол и кухарку и, возможно, того, кто присматривал за домом, человека вроде слуги?..

– Да что ты пристал со своим слугой?! Откуда тебе знать, был он или нет, а если и был, то с какой стати его сажать за стол?

– Я ничего не знаю, я лишь предполагаю. Но давай рассуждать здраво: восемь приборов на столе, так? Мы нашли шесть трупов. Ты – седьмой…

– Но я пока еще не труп…